Сюзан Алберт - Повесть о Ферме-На-Холме

Димити поспешно поставила тяжелый стул на ножки и отодвинула к стене. Потом помогла мисс Барвик выпутать ноги из занавески и протянула руку, чтобы помочь ей подняться.

Не обращая внимания на руку, мисс Барвик перевернулась и проворно встала на ноги. У нее было лошадиное лицо, длинное и узкое, широченный рот и веснушчатый нос. Вряд ли кто-нибудь решился бы назвать ее хорошенькой, но глаза, темные и живые, светились юмором и острым умом. Темные волосы растрепались и беспорядочно падали на плечи, белая блузка с синим матросским воротником была в пыли и паутине. Серые брюки свободного кроя практически скрывали линию ног, но в том, что это именно брюки, можно было не сомневаться. Димити подумала, что они довольно удобны, и ее удивление уступило место чему-то вроде зависти. А уж совсем откровенно говоря, они показались ей и весьма практичными для езды на велосипеде, или прогулок по холмам, или, скажем, если надо перелезть через каменную изгородь.

— Сара Барвик, — сказала мисс Барвик, протягивая руку. — Спасибо, что распутали меня. Не приди вы на помощь, я пролежала бы в этом ситцевом саване до Страшного суда. — Говорила она отрывисто и четко, почти бесцеремонно. Манера эта, несомненно, кого-то могла отпугнуть, но Димити она была по вкусу.

— Я Димити Вудкок, — сказала Димити, ощутив крепкое, энергичное рукопожатие. — Мы с братом живем по ту сторону ограды вашего сада, в Береговой Башне.

— Ах да, конечно, капитан Вудкок — я виделась с ним вчера утром. Кажется, мировой судья или что-то в этом роде, я не ошибаюсь? — Она расправила волосы, опустила голову и увидела паутину на блузке. — Извините мой вид. Я убираюсь в доме и выгляжу жутким пугалом.

— О, вы не должны извиняться, — поспешно сказала Димити. Она оглядела комнату. Пол из сланцевых плиток был голым — мисс Барвик скатала ковер и половички. Со стен исчезли все картины. — Мисс Толливер не держала прислуги, предпочитала сама вести хозяйство, — добавила Димити. — Думаю, основательной уборки в доме не было несколько лет. Пыли накопилось немало.

— Не в пыли дело, — сказала мисс Барвик и потерла нос. — Я и сама не очень усердная хозяйка, так что к пыли в доме привыкла. Это все чертова кошачья шерсть, я из-за нее непрерывно чихаю. Придется от нее избавиться, прежде чем я смогу здесь жить. — Она перевела взгляд на бесформенный узел ситцевых занавесок. — Вы не могли бы мне помочь, мисс Вудкок? Их надо как следует проветрить. Это легче, чем выколачивать из них шерсть.

Через пять минут занавески висели на веревке в саду за домом в компании пары пестреньких покрывал, изрядно потрепанного полога, парчовой гардины (выгоревшей и залатанной) и двух-трех половичков. Поскольку порывы ветра усиливались, можно было рассчитывать, что кошачья шерсть вскоре канет в прошлое.

— Похоже, вы изрядно потрудились, — заметила Димити, когда они вернулись в дом. — Не хотите зайти в Береговую Башню и выпить чашку чая с булочкой?

— Право, не знаю, — заколебалась мисс Барвик, видя, что небо на востоке темнеет. — Лучше мне остаться здесь и перетащить все в дом, если пойдет дождь. Однако вот что я вам скажу. Печь я уже разожгла и чайник поставила. Я еще не искала здесь чай, но думаю, он должен где-то быть. Или кофе, если вы его предпочитаете.

— Чай в жестяной коробке над раковиной мисс Толливер, — заметила Димити. — То есть вашей раковиной. Но позвольте мне забежать домой и прихватить несколько Эльзиных булочек к чаю.

Мисс Барвик сердечно поблагодарила Димити, и та пошла в Береговую Башню за булочками. Минут через десять они уже уютно устроились на кухне, на столе перед ними стояли блюдо с восхитительными Эльзиными булочками и фарфоровый чайник, укрытый вязаным чехлом — чтоб не остыл.

— Первый пункт повестки дня, — твердо объявила мисс Барвик, вынимая сигарету и прикуривая от спички. — Избавляемся от всех этих побитых молью приставок «мисс» — мисс такая, мисс сякая. Меня зовут Сара. Так меня и называйте. Если не возражаете, — добавила она, стараясь смягчить впечатление от своих слов, более похожих на команду. Мисс Барвик встала и взяла с полки блюдце, чтобы использовать его в качестве пепельницы. — Довольно комично продолжать такие церемонии после того, как вы извлекли меня из этой ситцевой упаковки.

Димити пришлась по душе эта прямота, которая, казалось, вполне гармонично сочеталась с брюками и велосипедом — ах да, и с сигаретой. Димити и раньше приходилось видеть курящих женщин, когда она жила в родительском доме на юге Англии, да и немало фермерских жен любили посидеть с трубкой у камина на исходе трудового дня. Однако сигареты в общем сознании считались признаком «фривольности», курить их могли либо аристократки высшей пробы, либо дамы, полагающие себя эмансипированными или принадлежащими к миру искусства. Так что Сорею была уготована еще одна причина испытать потрясение.