Макс Фрай - Так берегись [litres]

– Это идея! Без гарантий, но гарантий в таком деле вообще быть не может. По крайней мере, в Холоми не работает вообще никакая магия, ни Очевидная, ни Истинная. И когда ты там сидел, даже снов не видел, я правильно помню?

Я молча кивнул.

– Отлично. Сейчас свяжусь с комендантом, чтобы нам открыли и проводили в какую-нибудь пустую камеру. И, самое главное, выпустили потом по первому требованию, а не после специального показательного судебного процесса. А то знаю я это ведомство…

После короткой паузы он поднял меня с пола даже не мышечным усилием, а одним лёгким движением, как ветер поднимает с земли сухие листья.

– Пошли.

Всё опять получилось как с тем Смертным Шаром – сперва я обнаружил, что мы с Шурфом стоим на пороге одного из служебных входов в Королевскую тюрьму Холоми и слушаем, как внутри, с другой стороны двери, скрежещут засовы и гремят ключи, а уже потом подумал, что это какая-то ерунда, вряд ли стены Холоми помешают Агате быть рядом со мной, слушать, о чём говорю, читать мои мысли, жить моей жизнью, мало ли что почти во всём замке, кроме кабинета тюремного коменданта и некоторых подвалов, не работает магия, при чём вообще тут какая-то магия, если мы почти одно существо – я и она. Не в романтическом смысле, а в сугубо техническом, просто из одной материи состоим. Ну или не из материи, не знаю, как это называется, когда ты отдаёшь свою силу, чтобы кого-нибудь овеществить. На самом деле, смешно: сделать могу, а как потом называть результат, не знаю. И как оно работает, тоже понятия не имею. И повторить на бис совсем не факт, что смогу. И так у меня делается почти всё. С точки зрения древних Тёмных Магистров, в магии именно так и надо. Но вряд ли разумно совсем уж безоглядно полагаться на мнение тех, кто бесследно сгинул давным-давно.

Пока в моей голове проносились эти сумбурные мысли и ещё сотня других, не то чтобы шибко разумных, или хотя бы оптимистических, дверь отворилась, и на пороге возник заспанный страж. Неразборчиво пробормотал что-то вроде: «Хорошая ночь, господин комендант приказал, я вас проведу», – запер за нами и потопал по освещённому тусклыми газовыми светильниками коридору, то и дело оборачиваясь, чтобы убедиться, что мы идём следом. На его недовольном лице явственно читалось осуждающее недоумение: «Ну начальство и развлекается! Будто трактиров в городе мало, вечеринку в Холоми им подавай!»

Наконец он открыл дверь одной из камер. Пропустил нас, сказал:

– Мы к приёму гостей не готовились. Но если хотите поесть или выпить, скажите, я повара разбужу.

– Спасибо, – поблагодарил его Шурф. – Ничего больше не требуется. Пусть повар спокойно спит.

– Вы беспредельно милосердны, – совершенно серьёзно ответил стражник. И поклонился нам так глубоко, как даже при Королевском дворе не принято. По крайней мере, не при нынешнем Короле.

Тяжёлая дверь захлопнулась и сразу исчезла, так уж здесь всё устроено: пока находишься в камере, тебя окружают только гладкие стены без намёка на выход. Меня это, помню, ужасно нервировало, так и подмывало потребовать оставить дверь слегка приоткрытой – просто чтобы она была видна.

Но сейчас отсутствие двери было наименьшей из моих проблем.

Я рухнул в тюремное кресло, невероятно удобное, подобных я до сих пор не встречал – ни в доме Джуффина, сибарита, каких ещё поискать, ни в резиденции Ордена Семилистника, хотя в магическом Ордене разобраться с мебелью, по идее, раз плюнуть, ни в замке Рулх; последнее, впрочем, неудивительно, «жизнь при Королевском дворе» – антоним слова «комфорт» со времён первых Гуригов. А «заключение в Королевской тюрьме», напротив, его синоним. Жизнь очень смешно устроена, и это она молодец, оставляет нам шанс не свихнуться, в самый последний момент, уже на грани безумия обнаружив очередное «очень смешно».

– Совет перестать волноваться в моих устах сейчас прозвучит довольно нелепо, это я и сам понимаю, – сказал сэр Шурф. – Но ты бы всё-таки подышал, как я тебя учил. Всегда лучше быть в хорошей форме, чем в ней не быть.

С этими словами он достал из кармана своей магистерской мантии здоровенную бутылку тёмного стекла. Объяснил:

– Надо отметить моё возвращение к жизни. Есть такая примета: если сразу не обмоешь приобретение, оно не пойдёт впрок. Не стоит её игнорировать, когда приобрёл не новый столовый сервиз, а жизнь.

Ты всё-таки суеверный, как деревенский колдун, – подумал я, но вслух ничего не сказал, потому что в этот момент как раз выдыхал, медленно-медленно; ну, то есть по моим меркам медленно, всего-то на счёт шесть, но лучше так, чем никак. Гораздо лучше. В отличие от примет, дыхательные упражнения отлично работают. Поэтому когда я взял стакан, рука у меня не дрожала… ладно, почти не дрожала. Не так сильно, чтобы на хрен всё расплескать.