Макс Фрай - Так берегись [litres]

Но я решил, что встретиться всё-таки надо, и чем скорее, тем лучше, не стоит тянуть. Как минимум извиниться, что исчез ни с того ни с сего, буквально на полуслове. Сам бы не хотел, чтобы мой собеседник посреди разговора вот так по-хамски исчезал.

И заранее ясно, теперь придётся заново убеждать Агату, что я по-прежнему на её стороне, готов помогать, если надо, а если не надо, тем лучше, буду навещать её просто так. А что мою силу больше нельзя захапать без спроса – ничего не поделаешь, собственная жизнь мне тоже дорога.

Необходимость объясняться, убеждать, утешать, давать обещания и всё остальное, что в подобных случаях приходится говорить, тоже не добавляла мне энтузиазма. Нет ничего хуже таких ситуаций, когда формально ты прав, но оппонента так жалко, что шла бы она в задницу, твоя блистательная правота.

Назло своему нежеланию я вышел из дома пораньше, как будто мне так не терпится прыгнуть в волшебный поезд, что на месте невозможно усидеть. Перед кем я разыгрывал этот нелепый спектакль и кого рассчитывал обмануть, непонятно; тем не менее я пришёл на бывший пустырь, окончательно превратившийся в сияющую огнями ярмарочную площадь, почти за час до полуночи. И почти сразу крепко об этом пожалел.

Всё-таки ярмарки я люблю исключительно воображаемые, где всё устроено по моему вкусу: молчаливые улыбчивые люди числом не больше полутора дюжин медленно прохаживаются под тихую мелодичную музыку среди прилавков с красивыми магическими амулетами и старинными фолиантами, а нарядные торговцы интеллигентным шёпотом предлагают им попробовать вина эпохи Хоттийской династии и горький ореховый лимонад. А так-то мало для меня найдётся работы труднее буйного ярмарочного веселья. Мгновенно от него устаю.

В общем, к моменту появления поезда я окончательно утратил последние крохи энтузиазма. Может быть, всё-таки не сегодня? – неуверенно думал я, пока поезд стремительно приближался, сверкал огнями и торжествующе гудел. Из окон проплывающих мимо вагонов доносился весёлый смех, звон бокалов, громкие возбуждённые голоса, как будто там была самая настоящая вечеринка. Хотя, собственно, почему «как будто была»? Теперь у Агаты есть спутники, лучшие в мире люди, вымышленные друзья. Конечно, они там вовсю веселятся, а как ещё в бесконечном путешествии время проводить?

У меня натурально камень с сердца свалился, когда я вспомнил про этих вымышленных друзей.

Ну и хвала магистрам, – сказал я себе. – Агата и без меня неплохо проводит время. И вряд ли сейчас получится нормально поговорить. Только обломаю кайф всей компании – вдруг посреди веселья ввалился неизвестно кто неизвестно откуда, хочет неизвестно чего… Или наоборот, меня там ждут? Вдруг Агата им все уши про меня прожужжала, и окажется обманщицей, если я не приду?

Ладно, – решил я, – если она меня позовёт, поеду. А если нет, лучше завтра в другом настроении приду.

Но Агата даже не выглянула в окно, не стала меня высматривать. Зато из окна чуть ли не по пояс высунулась какая-то другая женщина с буйными светлыми кудрями и чудесным русалочьим тонким лицом. Она восхищённо озиралась по сторонам, а увидев, как я её разглядываю, взмахнула рукой с бокалом, рассмеялась: «Твоё здоровье, красавчик!» – а потом закричала своим попутчикам: «Смотрите, скорее смотрите, что тут творится, у всех светящиеся веера!» Рядом с ней в окне возникли шляпа и борода, а больше я ничего не успел разглядеть, потому что поезд помчался быстрей, вагон, из которого выглядывали люди, проехал мимо, а за ним – ещё два, тихие и тёмные, озарённые только тусклым светом ночников.

Я так и не успел окончательно решить, присоединяться к весёлой компании, или ну их к чёрту, а поезд уже уехал так далеко, что даже бегом не догонишь. Не ломиться же на Тёмную Сторону с очередной просьбой о помощи; теоретически, можно, но глупо просить о том, чего сам не особо хочу. Зачем мне такие сложности? – думал я. – Ради вечеринки с чужими вымышленными друзьями? При том что на крыше Мохнатого Дома сейчас сидят настоящие, никем не придуманные свои.

Буквально час спустя я уже не мог понять, что на меня вдруг нашло. Как можно было в здравом уме отказаться от нового приключения? От счастья мчаться сквозь полную неизвестность, скорости, тьмы, далёких огней и врывающихся в открытые окна ветров неведомых чужих миров? Почему я раньше не бегал каждую ночь кататься на этом чудесном поезде, понятно – боялся. Ладно, не стоит себя задним числом ругать, не боялся, а, допустим, проявлял разумную осторожность. Не доверял Агате, и, наверное, правильно делал. Но теперь-то взял ситуацию под контроль, стал неуязвим – и чего?