Коллектив авторов - Новые марсианские хроники

— Господи! — сказал Берт.— Он чертовски похож на маску! Я когда-то видел такую же маску, точно такую же, в Бостоне, да, в Бостоне, на шествии в Хэллоуин. Точно, видел! Вот чудеса! — Он подался к пилоту.— Согласен, Нат? Видел такие маски?

Натаниел лишь что-то невнятно промычал в ответ — он сосредоточенно манипулировал клавишами управления, и лоб его был мокрым от пота. Он впервые сажал модуль на Марс.

Гигантский монолит, более тёмный, чем окружающая его равнина, был, несомненно, создан когда-то природой — и столь же несомненным было то, что этот каменный массив подвергся обработке инструментами, изготовленными разумными существами. Никакие ветры, дуй они с разных сторон хоть и десять тысяч лет подряд, никакие дожди и волны, никакие перепады температур не смогли бы сотворить из одинокой горы то, чем она предстала взорам землян — вырезанной в камне улыбающейся маской с глубокими провалами глазниц. Марсианский Сфинкс как будто беззвучно твердил, рассеивая все сомнения скептиков: надо мной поработал разум моей планеты

Натаниел наконец тоже бросил взгляд на экран — и лицо его сделалось изумлённым и восхищённым. Берт буквально пожирал глазами красную равнину.

«Марсианские города — изумительные, неправдоподобные, точно камни, снесённые с горных вершин какой-то стремительной невероятной лавиной и застывшие наконец сверкающими россыпями…»

— Отлично сказано, Нат!

Натаниел повернулся было к напарнику, но тут же вновь подался к приборной панели, на которой замигала красная звёздочка индикатора, похожая на Марс, каким его видно из космоса.

«В дыхании Марса ощущаешь запах корицы и холодных пряных ветров, тех ветров, что вздымают летучую пыль и омывают нетленные кости, и приносят пыльцу давным-давно отцветших цветов…»

Улыбающийся колосс со слезой под правым глазом отодвинулся в угол экрана. Всё ближе, словно поднимаясь из глубин, подступала к модулю ржавая равнина — и Натаниел отрывисто предупредил:

— Держись. Врубаю тормозные.

Модуль содрогнулся от импульса запущенных тормозных двигателей, завис над марсианской поверхностью между Сфинксом и Куполом и медленно, словно приседая на всё укорачивающихся и укорачивающихся огненных струях, рвущихся из дюз, осел на россыпь мелких камней, окутанный тучей взметнувшейся вверх бурой пыли. Первая марсианская экспедиция достигла цели.

⁂

Они стояли на приглаженной ветрами равнине. С одной стороны вздымалась пятигранная Пирамида, левее возвышался Купол, с другой стороны впечатался в небо массив Сфинкса, а на близком горизонте темнели сооружения Города. Морозный воздух был чист и спокоен, над головами астронавтов светило солнце, и едва угадывался в вышине призрачный полумесяц Фобоса. Было торжественно и тихо, словно в огромном холодном зале, наполненном незримыми тенями прошедших эпох.

Этот пустынный мир когда-то был живым миром, с густыми лесами и полноводными реками, беспокойными морями и покрытыми высокой травой равнинами. Тут жили разумные существа, похожие, судя по марсианскому Сфинксу, на людей, это и были люди — люди Марса; у них были свои города и селения, они молились своим богам и сочиняли музыку, рисовали картины, слагали стихи и сооружали грандиозные монументы в память о великих событиях.

Почему исчезла древняя марсианская раса? Или она вовсе не вымерла, а переселилась в недра планеты? Или, подобно библейским персонажам, совершила грандиозный Исход через пустыню космоса на Землю, где течёт молоко и мёд? Не потому ли землянам снятся иногда странные, неземные сны?..

Натаниел с детства мечтал побывать на Марсе. Именно поэтому он и выбрал профессию астронавта — давно уже непрестижную, но столь же рискованную, как и десятки лет назад. И конечно же, он читал «Марсианские хроники» своего соотечественника Брэдбери. Нет, Натаниел, разумеется, не верил в то, что Марс до сих пор обитаем — вернее, не надеялся на это — и знал, что их Первую марсианскую не ожидает судьба описанных фантастом из Иллинойса экспедиций,— и всё-таки сердце его учащённо билось, а взгляд цеплялся за каждый камешек, за каждое углубление в красном грунте, словно надеясь отыскать следы тех, кто был здесь и только что ушёл отсюда, завидев спускающийся с неба летательный аппарат чужаков.

— Да, красиво ты, конечно, сказал, что воздух здесь пахнет корицей,— Берт потёр побелевшие от мороза щёки,— но не корицей он здесь пахнет, а холодиной собачьей.

Натаниел медленно повернулся к нему, похожий на Санта-Клауса своим плотным ярко-красным комбинезоном, таким же, как у напарника.