Дарья Иорданская - Во имя Абартона

— Профессор Оуэн, — Мэб кивнула сдержано и получила в ответ новый неприятный взгляд, от которого мурашки бежали по коже.

— А я от вас такого не ожидала, — медоточиво сказала Дженезе Оуэн. — Только не от вас, леди Дерован.

— О чем вы? — нахмурилась Мэб.

По губам Дженезе Оуэн скользнула очень неприятная «всепонимающая» улыбка.

— Об «ударе», постигшем нашего дорогого ректора. Вы, судя по всему, сильно его ненавидели, раз наложили такое проклятье.

Мэб сощурилась.

— Это ваше профессиональное мнение, леди Оуэн? Придержите его при себе.

И Мэб прошла мимо, отчаянно молясь про себя, чтобы эта нелепая история с «проклятьем» не стала новой университетской сплетней. Сейчас только этого не хватало.

Выходя из общежития Королевского Колледжа Реджинальд нос к носу столкнулся со служителем. Подмышкой тот держал кипу плакатов, начарованных наспех, со вкривь и вкось идущими буквами. Один такой уже был приклеен — также криво — к доске объявлений у входа. Экзамены в связи со внезапной болезнью ректора переносились на осень, а каникулы продлевались на неделю. Это едва ли кого-то расстраивало, в том числе и Реджинальда, но неприятный осадок оставался. Словно таким грубым, незатейливым образом пытались залакировать проблему.

Впрочем, с кем бы Реджинальд не заговорил по дороге, отзывы были едиными. Всем не терпелось покинуть Абартон, провести пару месяцев в стороне. Как резонно заметил профессор Боли, сухонький преподаватель права и один из кураторов Королевского Колледжа, столько всего произошло за последнюю пару месяцев, что впору предположить, что Абартон проклят, и от него стоит держаться подальше. Реджинальд чуть было не послал профессора с такими разговорами к Дженезе Оуэн, но удержался от грубости. Только кивнул сухо, показывая, что не желает продолжать разговор. Боли, словоохотливый и любящий читать нравоучения, насупился, покачал головой и отстал.

Из кабинета ректора, куда Реджинальд поднялся, надеясь найти человека, несущего хоть какую-то ответственность за творящееся в Университете, выносили вещи. Папки складывались в ящики как попало, они, впрочем, изначально были на столе и полках свалены как попало. Если и существовала какая-то система, знал о ней один только вон Грев.

Профессор Арнольд стоял над этим разгромом в явной растерянности.

— А-а, Эншо! Как ваш разговор с юным Дильшенди?

Реджинальд пожал плечами.

— Ясно. Попечительский Совет хочет, чтобы мы узнали у мальчика о его Даре. А еще разобрали горчичные семена и вспахали море, очевидно. Вот не могли вы довести вон Грева до удара в более спокойное время?

— Я не доводил ректора, — сухо сказал Реджинальд.

— Верно, верно, вы правы. Извините, — Арнольд тряхнул седой шевелюрой. Встревоженный и растрепанный, он походил на безумного ученого из кинокартины. — Столько всего навалилось сразу. А я, вашими, Эншо, стараниями, назначен теперь ВРИО ректора. Утешает только слово «временный».

Тут Реджинальду нечего было ответить. Он сел в ближайшее кресло, в задумчивости оглядывая пустеющий кабинет.

— Вон Грев был, все же, странный человек, — Арнольд подошел к стеклянному шкафчику, изящному и на взгляд Реджинальда чужеродно смотрящемуся среди массивной дубовой мебели, и начал доставать посуду. Чай и кофе готовил, конечно, секретарь, но чашки вон Грев всегда доставал свои, с фамильным гербом. — Вы заметили, Реджи, он всегда пил из одного и того же стакана?

Реджинальд покачал головой.

— Настоящее произведение искусства, — Арнольд осторожно, двумя пальцами достал тонкостенный бокал с гравировкой. — Нужно отослать его жене.

Реджинальд машинально протянул руку, на самом деле не особо желая касаться изящной вещицы, но Арнольд уже убрал ее в короб и захлопнул крышку.

— Поезжайте отдыхать, Реджи. Здесь будет сейчас очень много любопытствующих. Я вызвал из столицы королевского следователя и специалистов по поджогам. Не хочу, чтобы у кого-то из них возникли к вам и леди Мэб неудобные вопросы.

— Очень любезно с вашей стороны, — задумчиво проговорил Реджинальд.

— Поезжайте, отдохните. Увезите отсюда леди Мэб, — продолжил увещевать Арнольд. — А к осени, Бог даст, все вернется в свою колею.

Реджинальд так же задумчиво кивнул. Ему и самому хотелось уехать, отчасти — сбежать, а отчасти — взглянуть на происходящее последние недели в Абартоне с расстояния. Что-то не сходилось, картинка не складывалась. Да и, в довершение всего, идея увезти Мэб выглядела заманчиво, хотя и была, наверняка, невыполнима.