Ника Ракитина - Мое королевство. Бастион [СИ]

Даль смерил Хранителя взглядом: где очечки, синий халат, нарукавники? Гибкая фигура фехтовальщика, волчье лицо и глаза… сверкают насмешливо. И опасно.

— А что не так?

— А все не так. Прекращайте это безобразие. Разбирайте все взад.

Комиссар подавил смешок.

— Почему?

Феликс взмахнул рукой, воздух сверкнул рыбкой, лопнул мыльным пузырем — и они уже не в нише. В галерее — смотрят на внутренний двор Твиртове сверху вниз.

— Вот поэтому, — Хранитель тяжело вздохнул. — Думаете, ваши стенки остановят Крысолова?

— Тогда и засада здесь его не остановит? — буркнул Даль, как-то разом понимая, что речь идет о Сане. — Будет другая галерея, куда он спокойно пронесет ружье?

— Не совсем так, — Хранитель ладонями отвел назад волосы. — Вы вот что сделайте, Даль Олегович. Склоните Гюльшу Ревазовну к сотрудничеству. Отмените депортацию с условием, что она будет стоять вот тут, — он топнул ногой, — все время шествия. И штуцер ей заряженный дайте. Да хоть арбалет.

— И все?

— Двери нужно освободить. Пусть стерегут ваши сотрудники, если вам так хочется. А заложить — не поможет.

И пристально всмотрелся комиссару в лицо, словно проверял, готов ли тот все выполнить, полагаясь на святую веру.

— Что-то еще?

— Помолитесь за меня, Даль Олегович. И за Алису тоже.

В ночь перед годовщиной коронации государыня молилась при свече в одиночестве своих покоев, отпустив слуг. А под утро забылась коротким тяжелым сном.

Проснувшись, она завтракать не стала. Выпила немного воды. Приняла ванну. Ей помогли облачиться в синее тяжелое платье с горностаевой оторочкой. Плащ Алиса набрасывать не стала. Погода стояла мутная, серая, но холодно не было.

Предстояли утомительные торжества.

Даль вошел к ней обсудить детали шествия и вопросы безопасности. Увидел, как Алиса бледна, но вновь на отмене церемонии настаивать не стал. Через четверть часа в открытом авто они уже выезжали в город.

В праздничной толпе, вежливо теснимой полицией, мог оказаться убийца. Могли швырнуть бомбу или выстрелить из окна, с любого украшенного цветами и стягами балкончика. Даль зорко поглядывал по сторонам, пока Алиса одаряла толпу взмахом поднятой руки и улыбками. Пахло бензином и лошадьми. Конные егеря в медвежьих шапках гарцевали перед и за машиной, потрясали красой убранства и статью своей и конской впечатлительные женские сердца. В них летели цветы.

Когда впереди показалась глубокая низкая арка Твиртове, Даль на секунду вздохнул с облегчением. Служба в Храмине в присутствии государыни, Круга, челяди — и это безумие завершится наконец. И можно будет спокойно и методично искать Халецкого, вытянуть из крысиной норы, где тот прячется, и задать ему много вопросов. А потом судить. Даль глянул на солнце. Оно миновало зенит, но во дворе перед Храминой не потемнело, как это случалось обычно… Там яблоку негде было упасть, и все сверкало галуном, росшивью, драгоценностями.

Даль подал Алисе руку, помогая выйти из авто.

Факельщики, знаменосцы, охрана в табарах — они словно провалились лет на триста в глубь времен. Лязгнули, опускаясь в арке, герсы. Комиссару стало даже как-то спокойнее. Вслед за Алисой он двинулся к распахнутым кованым воротам Храмины, где в темноте глазами сверкали свечные огоньки и поверх коричного аромата увядающей листвы повевало воском и ладаном. Ходящие под корабеллой в тяжелых парчовых уборах дожидались на крыльце во главе с первосвященником. Даль засмотрелся на синее и белое поверх голов, чуть приотстав от государыни, позади которой листьями в водовороте закручивалось шествие. И ближе к ней оказались истопники, горничные, судомойки, чем графы и бароны Круга. За спиной Алисы чуть слева вроде бы мелькнул синий нарукавник часовщика. Даль ускорил шаги, стремясь догнать Феликса Сорена. И прикрыть государыню. Еще кто-то поспешал справа от него. И тут сверху громом ударил выстрел. Тропа присела и раздалась — чтобы тут же метнуться вперед в жадном любопытстве. Даль ломился вместе с ними. Навстречу, безжалостно сминая людей, прорывалась к источнику выстрела охрана. Комиссар бросил короткий взгляд — в галерее наверху качалась, бросалась бликами створка.

Алиса лежала на земле. Не одна. Рядом, убитый выстрелом в спину, лег темноволосый мужчина — комиссар отметил обтягивающие черные панталоны, пыльные высокие сапоги со стертыми подошвами и белую рубашку с широкими рукавами: пятно крови на ней смотрелось донельзя романтично.