Джонатан Ховард - Иоганн Кабал, детектив [litres]

– Хотите сказать, что учебники истории лгут?

– Хочу сказать, что учебники истории нашли оправдание тому, что группка вонючих разбойников сумела разгромить всех, кто выступал против них. Правда слишком ужасна для историков, живущих в башнях из слоновой кости, поэтому они придумали миф о непобедимой армии. Уголы были непобедимыми, но это лишь часть правды.

– Они владели секретным оружием? – предположил я.

– Нет. То есть да, в некотором роде. Их секретным оружием был Умтак Ктхарл. Визирь, советник и мажордом Великого Хасса. Я полагаю, на деле всем управлял он, а Хасс просто больше подходил на роль правителя. Он умел кутить, бражничать и заниматься прочей ерундой. Умтак Ктхарл, напротив, был воплощением зла.

Я вопросительно посмотрел на Кабала, но он в этот момент ради забавы разбирал револьвер и не обращал на меня внимания.

– Впервые я узнал про него, когда читал про красный снег, – продолжил Кабал. – Красный снег падал с чистого неба, а когда соприкасался с человеческой плотью, растворял ее. Каждая снежинка вздыхала, поедая человеческое мясо до костей. Это был вздох крохотной ленты живительной сути, которая испарялась без следа. Красный снег косил целые армии, короли страшились его, но то была лишь одна из новинок в арсенале Умтака Ктхарла. Среди его трюков были и куда хуже. Кто выступит против армии, которую охраняет колдун подобной силы?

– Некромант, – поправил его я.

Казалось, Кабал сейчас выйдет из себя – ему потребовалось время, чтобы справиться с раздражением. Я сделал вид, будто не заметил.

– Нет, – наконец сказал он. – Не некромант. То люди совершенно иного склада. Колдун был причиной успеха орды. Единственной причиной. Королевства пустели, стоило пройти слуху, что надвигаются Великий Хасс и его серый кардинал. Если Умтак Ктхарл похоронен здесь, неудивительно, что орда прекратила наступление вскоре после того, как оказалась в этих землях. Они сообразили, что представление окончено, и пора сворачиваться и бежать.

– Не самая приятная история.

– Да.

– Но я все еще кое-чего не понимаю об этом месте. Для чего бассейн и источник?

Глядя на меня, Кабал вновь улыбнулся своей холодной отвратительной улыбкой.

– Разве не очевидно? – Он посмотрел на пруд, и, казалось, собирался заговорить, но тут выражение на его лице сменилось ужасом. – Энрайт! Что это там, у канавы? Вон там!

Я проследил за его взглядом. Рядом с канавой, что питала пруд, лежало что-то темное и змееподобное. Оно медленно и осторожно двигалось к воде. Я моргнул и тут оценил обман зрения. Хвост темной змеи вел к телу бандита, которого я подстрелил – на плоскости становилось очевидно. – Это кровь, Кабал, всего лишь кровь.

На Кабала мои слова произвели ошеломляющий эффект. Он сел, представляя собой идеальную мишень для бандитов, и принялся втолковывать им что-то на яростном немецком, при этом лихорадочно указывая в сторону мертвеца. К счастью, я среагировал куда быстрее, чем наши преследователи. Я ртутью нырнул между укрытий и сбил Кабала с ног, прижав к земле за валуном как раз в тот момент, когда пуля просвистела там, где еще секунду назад находился он сам. Я не ожидал благодарности, но не был готов к той ядовитой тираде, что он обрушил на меня. Большая ее часть была не на английском и даже не на немецком, но ругательства, которые мне удалось разобрать, ни разу не повторялись.

– Я только что спас вам жизнь! – рявкнул я ему в лицо. – Они бы предпочли вас мертвым!

– Они? – пролаял тот в ответ. – Я их не боюсь. Худшее, что они с нами сделают, – убьют!

Внезапно я услышал бурление, словно рядом вскипел большой котел. Рискнув выглянуть из-за камня, я с удивлением обнаружил, что вода в бассейне пузырилась. Кабал рядом со мной со злостью и отчаянием произнес:

– Кровь! Слишком поздно – кровь попала в воду!

Так оно и было: струйка, бежавшая от тела бандита, наконец достигла канавы, а затем скользнула в водоем.

В школе на уроках богословия я не отличался особыми успехами. Наш учитель, доктор Чатт, был человеком терпеливым, но даже он, должно быть, ужасно устал от моей полнейшей неспособности постичь хоть что-то. Я всегда считал, что его уроки прошли мимо меня, пока не взглянул на тот необычный бассейн с бурлящей поверхностью, которая, казалось, блестела тускло-красным, словно море над подводным вулканом. Сквозь годы донесся до меня голос старины Чатта. На уроке об Иоанне Крестителе кто-то спросил, что означает крещение.

– Мы смываем с себя грехи, – ответил Чатт своим мрачным деревянным голосом.