Александр Уайт - Дом разнообразия

Та, кажется и не сильно рвалась. Со спокойным видом она высыпала себе на коленки чипсы из пачки и отбирала самые большие пластины, с удовольствием кладя их в рот и облизывая после этого оставшуюся соль на пальцах.

Что бы девочка не скучала Омэт включил передачу на телевизоре, где рассказывалось про динозавров, и про то как эволюция беспощадно протекая, избавлялась от слабых мира сего.

– Если эволюция была бы действительно правдой, – сказал он детективу, когда они шли по коридору, – то почему же такой слабый вид как человеческий превзошёл мощных и неуправляемых хищников живших миллионы лет назад?

– Не знаю, – ответил Грэй. Ему это было ни капли неинтересно, но старик продолжал.

– У меня только одно предположение, – сказал учёный, – это все чушь собачья. Никаких динозавров не существовало.

Шли они довольно долго, и старик успел рассказать детективу про собственную нехитрую теорию, касающуюся Солнца, в которую Грэй не особо-то вслушивался.

Неожиданно Омэт остановился и размашистым ударом заехал Грэю в плечо тыльной стороной ладони, – … но понятное же дело, что никакой речи о существовании остальных планет и быть не могло! – воскликнул он, вырвав детектива из раздумий. Грэй на долю секунды пожалел, что пистолет не при нем. Они двинулись дальше.

Омэт усмехнулся. – А тот способ, которым они выявляют возраст останков? Это же просто смешно! Даже на живых животных он определяет тысячи лет. Абсурд!

Они подошли к металлической двери и Омэт стал подбирать к ней ключи.

– И что? – спросил Грэй, когда старик отпер комнату.

– Ты о чем?

Грэй и сам забыл, о чем шла речь, когда он увидел черный трансформаторный шкаф посреди комнаты. Он был похож на телефонную будку, разве что без окон, и не таким приятным на вид. Воздух над ним плавился, жар сверху стоял невероятный.

Из него куда-то наверх тянулись кабеля, и прямо из «макушки» будки выходила толстенная стеклянная труба, так же скрываясь в темноте потолка.

Грэй чувствовал, как пол под его ногами дрожал.

– Что это?

– Эта цель моей, а теперь и твоей жизни, – сказал Омэт.

– Это мой апофес, моя седьмая симфония. Старик подошёл к будке и погладил тронутые ржавчиной стены.

– Я стою на пороге открытия «пороха» нашего времени! Это будет просто бомба! – усмехнулся Омэт, – вроде так сейчас говорит молодежь.

Неожиданно улыбка старика сошла на нет и Грэй впервые увидел на его лице серьезное выражение.

Омэт взялся за небольшую ручку и отодвинул в стенке бокса засов на уровне глаз. Грэй увидел маленькое окошко. Заглянув внутрь он разглядел сидящего на полу мужчину. Он был без обуви, без майки, в одних джинсах. На обоих плечах красовались татуировки в форме созвездия, мужчина истекал кровью, его губы слабо шевелились.

Черствеющее, по долгу службы сердце ни капли не содрогнулось при виде умирающего, и принять чужую смерть Грэй мог с необычайной легкостью. Тем более преступника.

– Что это? Грэй бросил вопросительный взгляд на старика.

Омэт закрыл окошко.

– Это мой пациент.

– Пациенты обычно лежат в больницах, – сказал Грэй.

– Правильно, – согласился учёный, – подопытные. Но люди, которых я отбирал для своих исследований, становились добровольцами по своей воле. Я никого не принуждал.

Но что бы они осознавали всю важность происходящего приходилось их похищать и объяснять все плюсы такой выгодной сделки.

– Какой сделки?

– Их семьи страдали от нехватки средств к существованию, поэтому мужья в основном становились на шаткий путь насилия, сначала в семье, а потом и на улице. Так сказать потенциальные преступники. Те очки, которые ты снял с тех двоих, когда решил их спасти, помогают людям осознать свою неправоту. Они усиливают чувствительность к пониманию действительности, и те с невероятной скоростью осознают в какой заднице они на самом деле находятся.

К сожалению, это изобретение лишь показывает путь, но не даёт силы для его преодоления. Ведь, в конце концов, все зависит от человека. Довольно быстро они осознают, что домой возвращаться не имеет никакого смысла, так как теперь обладая истинным знанием «самого себя», – пойти домой, все равно, что вернуться в ад.

– Я предлагаю деньги для их семей, если те соглашаются стать моими подопытными.

Старик сощурил один глаз и клацнул языком.

– Что бы ты знал цена человеческой жизни не так уж и высока. Обычно на пяти тысячах они уже соглашаются. И это при том, что знают, домой они могут не вернуться.