пролог
Распахнув глаза, Ванда по привычке шлепнула рукой по второй половине кровати, где обычно спал Мэл. Ладонь приземлилась на мягкую постель, и девушка невольно поморщилась. Вечно просыпаться одной, Ванде порядком поднадоело, но она любила своего мужа и готова была терпеть от него что угодно. Да и разве обижаются на близких? «Но мог хотя бы этот месяц никуда не ходить», – мрачно подумала она. Несколько дней назад ее сбил велосипедист из-за чего она сломала ногу, и ковылять с дочерью в школу самой ей сейчас совсем не улыбалось.
Но делать нечего, муж на работе, я на хозяйстве, солнце над деревьями: пора вставать, – подбадривала она себя, – прочь тоска, этот день будет моим! Но все же странно, обычно Мэл возвращается еще до рассвета. Заложив костыли подмышкой и уперевшись на них, девушка поднялась с кровати. По дороге на кухню Ванда бросила короткий взгляд на часы, которые показывали восемь, и решила, что даст дочери еще поспать, а сейчас кофе. «Через час нужно быть в школе, но мы успеем, – думала она, – тут недалеко».
Ванда зашла на кухню, пожарила яичницу, сварила черную рассыпчатую массу в кастрюльке, сделала глоток, а остальное выплеснула в раковину. Фу! Ну и мерзость, – скривилась она. Но все же этот глоток ее разбудил.
На утренний туалет Ванда потратила гораздо больше времени, чем рассчитывала, поэтому покончив с вечным женским проклятьем она поспешила разбудить дочь.
Постучав в дверь, Ванда ласково позвала.
– Милая просыпайся, пора в школу.
Девушка толкнула дверь, и та с легким скрипом медленно отворилась. Окно на распашку, в кровати никого не было.
Ванду охватил ужас.
испытание первое
1
– Доброй ночи родная.
Пожелал муж жене, поцеловал спящую дочь в детский наивный лоб, и вышел за порог. Мэл всегда проделывал эту процедуру именно в начале второго ночи, так как считал, что полиция с этого часа начинает испытывать отвращение от своего труда и становится медлительней. Что сказать…необъяснимое явление. Но проверенная закономерность и собственный опыт парня, как и тот факт, что Мэл до сих пор был на свободе, железобетонно являлись доказательством сему.
Оказавшись на улице, Мэл достал мобильный телефон и набрал своему приятелю, который ответил с первого же гудка. Мэл любил его за это. В динамик телефона ворвался жуткий шум в сопровождении громкой музыки и если бы мужчина вовремя не отвел мобильник от уха, то возможно бы оглох на неприличное время, что человек его профессии позволить себе просто не мог.
– Ну что! – крикнул он наигранным бодрым голосом. Смотрю, ты уже проснулся. Ты готов?
На другом конце линии музыка смолкла, но стало слышно странное двойное чавканье и что-то в этом звуке Мэлу показалось знакомым.
– Не-а, я не спал, – ответил мужской голос. Он явно что-то ел, – я только из клуба, вот еду к тебе.
Разобравшись с одним звуком, Мэл прислушался ко второму, что-то булькало и хлюпало. Он улыбнулся. – Ты не один я так понял?
Повисло недолгое молчание. Потом протяжное мычание.
– Ммммммда!
Опять молчание. – Извини, что ты сказал?
Мэл улыбнулся ещё шире. – Да ничего. Сколько лет знаю тебя чувак, ты нисколько не меняешься.
Раздался легкий удовлетворённый смешок, и следом женский голос, Мэлу показалось что-то требующий.
– Ладно, я через десять минут у тебя, – отрезал Гиб. Походи пока вокруг дома покури, обдумай все. В этот раз мы идём на рисковое дело, это будет вила одного моего богатого знакомого. Он вдруг резко замолчал. – Ладно, жди меня.
Прохладный ночной ветерок обдавал лицо Мэла почти с полчаса, пока не приехал его друг, Гибсон. Сладкий ментоловый запах гуляющий по салону автомобиля веял с примесью табака и недавнего секса, о чем Гиб не замедлил похвастать, как только дверь машины отворилась
– Вот это штучка! – сказал он, как всегда неудачно парадируя кавказский акцент. Э–э, че–е, – передразнил его Мэл садясь в машину. Когда ты уже возьмёшься за голову?
Привычку так произносить слова Мэл перенял у Гибсона за долгие года дружбы, но после того как жена сделала ему тонкое замечание сказав: бедненький может тебя врачу показать; в присутствии семьи он перестал так выражаться. Но рядом с другом это было сделать сложнее.
Оставалось лишь покончить с куревом, и, Мэл надеялся, что это будет их последнее дело, на которое они идут.
– Зачем мне браться за голову? – спросил Гибсон, намеренно поставив ударение на «е», что бы получилось «э!». Ведь для этого есть шкуры…
Читать дальше