Сергей Григоров - Каждый выбирает [СИ]

Сказалась усталость и последствия непосильной загруженности последних дней — Олмир забыл объявить прения. Впрочем, коли ни у кого не возникало принципиальных вопросов при перечислении предложений, то вроде бы и не нужны дополнительные обсуждения. Взоры присутствующих устремились к Аполлону Шойскому. По традиции ему первому объявлять свое мнение.

— Дом Кабана согласен с предложениями Дома Медведя, — после длительной паузы еле слышно промолвил Аполлон и застыл с поникшей головой.

Настала очередь Юлианны. Она, приободренная всеобщим вниманием, расцвела. Глазки ее заблестели.

Александр Кунтуэский, проходя курс интенсивной терапии после сильного ожога лица, заперся в своем замке, и никакими силами нельзя вынудить его показаться свету. Он на все был согласен — лишь бы его не трогали. Леон Октябрьский лично проследил, чтобы инструкции делегации Кунтуэского герцогства носили четкий императивный характер поддержать предложения королевского Дома. Однако от этой дуры набитой, Юлианны, забеспокоился Олмир, можно ожидать любой выходки. Уговаривали ее девочки вчера, Варвара пошла на немыслимое самопожертвование — согласилась уступить ей звание Первой фрейлины королевства. Неужели Юлианна опять преподнесет сюрприз? Гнать ее поганой метлой из Совета!

— Я согласна с предложениями короля, — наконец соизволила она пропеть голоском, показавшимся Олмиру донельзя противным. Вдосталь, паразитка, насладилась игрой на его нервах.

Дальнейшее голосование шло без запинки до тех пор, пока не осталось двое — Адольф Бюлов и Жан Мерсье.

Предводитель Дворянского собрания, не сумев скрыть предательских слез, устало махнул рукой в знак согласия. Пришлось переспросить его.

— Мне кажется, что после Джорджа Второго появился еще один великий реформатор, — сказал он. — Да, я согласен с прозвучавшими здесь предложениями.

Олмир пробормотал про себя, что он реформатор поневоле — наиболее рьяные из них обычно плохо заканчивали — и переключил внимание на Жана Мерсье. Тот, демонстративно погасив экранчик перед собой, на котором появлялись подсказки от его сопровождающих, сказал:

— Мнения Служителей разделились, большинство против изменений, затрагивающих наше сословие. В такой ситуации я, как полномочный представитель Коллегии, не могу одобрить прозвучавшие из королевских уст предложения. Однако я не говорю и «нет», так как сам лично считаю их правильными и своевременными. Прошу считать, что Коллегия Служителей воздержалась.

— Итак, — поспешил подвести итоги Олмир, — голосование закончено. В поддержку моих предложений подано десять голосов из одиннадцати. Против нет. Один воздержавшийся. Как вы знаете, любые преобразования, затрагивающие общественные устои, а также вносящие изменения в состав самого Коронного Совета, могут быть осуществлены при не менее девяти «за» и ни одного против. Это условие выполнено. Таким образом, наши предложения одобрены и приобретают полную юридическую силу. Поздравляю вас. Заседание объявляется закрытым. Все свободны.

Наблюдая, как расходятся члены Совета, Олмир не чувствовал ничего, кроме глубокой усталости. Но ничего, вроде бы сейчас можно будет немного передохнуть.

Однако надолго расслабиться ему, очевидно, не дадут. Александру Кунтуэскому не воздано по заслугам. Не ясно, что с Кокрошей. Надо помочь Ингельроку. Служители, спохватившись, начнут исподтишка торпедировать реформы. С упрямым Адольфом Бюловым придется помучиться. А там Варвара примется бомбардировать несусветными предложениями по поводу своего герцогства… Но все это мелочи по сравнению с тем, что не выявлен тот, страшный и загадочный «третий», который орудовал за спиной Шамона и… неизвестно еще, что творит в данную минуту.

Встретившись глазами с Зоей, Олмир улыбнулся. Надо хотя бы сейчас, сразу после маленькой, но важной победы не думать о неприятном. Если есть проблемы — значит, жизнь продолжается. А большего нам и не надо. Сами возьмем.

Разговор с Кокрошей состоялся в разгар всепланетного праздника — в день рождения Олмира, за час до начала большого дворцового бала.

С сильно бьющимся сердцем Олмир уселся у терминала межзвездной связи. За его спиной примостились Ламарк с Жаном Мерсье.

Через невообразимо огромное расстояние, измеряемое миллиардами миллиардов километров, протянулась незримая нить, связывающая Ремиту с Центральной-2, где у такого же пульта замер Кокроша. По ней пришло сообщение: