Джанет Эдвардс: Рубеж

— Главе службы политики улья, — сказал Лукас. — Мы отправляем вас в его апартаменты, потому что они на расстоянии всего одного коридора от места, откуда, согласно сообщению, капает кровь, и обладают укрепленной центральной частью, идеально подходящей для Эмбер.

— Глава службы политики разрешил нам воспользоваться своими апартаментами? — тревожно переспросил Адика.

— Да. Большинство людей вне сил законопорядка верят в миф о носачах, но старшие сотрудники службы политики участвуют в переговорах с другими ульями и должны знать правду о телепатах.

Лукас рассмеялся.

— Старший посланник Эллиот говорит, что счастлив предоставить свою квартиру для обеспечения безопасности телепата, но просит, чтобы ударная группа постаралась не причинить ущерб доске для серфинга, имеющей огромную моральную ценность.

— Группа телохранителей отведет Эмбер в квартиру и не прикоснется ни к чему, хоть отдаленно напоминающему доску для серфинга, — отозвался Адика. — А мы все подождем в коридоре.

Мгновением позже мы подошли к открытой двери апартаментов. Матиас внес меня в устланную роскошным ковром прихожую, а остальные четверо телохранителей окружили нас защитным строем.

У двери в конце прихожей стояла мускулистая женщина в неброском сером комбинезоне.

— Это укрепленная центральная часть апартаментов.

По пути я отметила внушительную толщину укрепленных двери и стен. Похожим образом обустроены и мои апартаменты на случай, если кто-то вторгнется в наш отдел и охранникам придется защищать меня дома. Но укрепленная центральная часть оказалась меньше моей и включала только гостиную с сине-белыми стенами.

Когда Матиас опустил меня, я с любопытством оглядела комнату. Очевидно, глава службы политики любил синий цвет. Тот был повсюду. Драгоценная доска для серфинга висела на одной стене гостиной, а другую занимали изображения Паскуале, знаменитого певца и автора песен из Синей зоны.

Похоже, старший посланник Эллиот, подобно мне, родился и вырос именно там. Я подошла рассмотреть доску для серфинга — та выглядела старой и потертой, но большая часть синего и золотого орнамента сохранилась, а в центре располагалось знакомое кобальтовое сердце.

Целых пять лет на пятидесятом подростковом уровне я занимала комнату в том же коридоре, что и Форж, ставший сейчас заместителем Адики и возглавляющий бета-группу. Форж состоял в юношеских командах зоны и по плаванию, и по серфингу, поэтому я провела немало времени на пляже, болея за него в межзональных подростковых соревнованиях. Сердце означало принадлежность владельца доски к сборной Синей зоны по серфингу.

Подтвердив свою теорию относительно старшего посланника Эллиота, я уселась в обитое неизбежным синим кресло. И уже собиралась закрыть глаза, когда поняла, что мускулистая женщина маячит в дверном проеме, с любопытством глядя на меня.

— Я принадлежу к отделу персональной защиты сил законопорядка, — сказала она. — Я обучена боевым искусствам и знаю каждый дюйм коридоров в этом жилом квартале. Если могу чем-то помочь…

— Боюсь, не можете, — ответил Матиас. — Это работа для специалистов, и вы должны сейчас же эвакуироваться.

Она вздохнула, неохотно отступила, и Матиас твердо закрыл за ней дверь.

— Телохранители на месте, — доложил он.

— Эмбер, место появления крови в одном квартале к северу от тебя, — сказал Лукас. — Первым делом ты должна проверить, нет ли раненых в технических лазах над первым уровнем. Если там никого не обнаружится, переходи к осмотру нулевого уровня. Возможно, кровь просочилась оттуда.

Я закрыла глаза и потянулась вперед телепатическим чувством.

Теперь стены, потолок и пол пропали из виду. Я висела в темной пустоте в окружении пяти знакомых сияющих разумов своих телохранителей. Чтение мыслей ударников обычно помогало мне сориентироваться перед осмотром территории в поисках цели, поэтому я связалась с разумом Матиаса. Его развеселило, что сотрудница отдела персональной защиты предложила помощь ударной группе телепата.

«…ее импринтинг включает лишь кратчайшее упоминание о телепатических подразделениях. Ей неизвестно ни о физических требованиях, ни о знаниях, необходимых…»

Глубже в уме Матиаса, ближе к подсознанию, раскручивалась цепь мыслей о Тобиасе.

«…и Адика прав: Тобиас винит в своих неудачах всех, кроме себя. Никогда не забуду, как он ныл мне о…»

Появилась последовательность воспоминаний с искаженными, окрашенными красной гневной дымкой образами. Мрачный Тобиас разговаривал с Матиасом.