Джанет Эдвардс - Рубеж

— Сейчас он находится к северу от меня, — сказала я. — И….

Я оборвала фразу. Месиво страха в мозгу Элвина внезапно исчезло, мыслительные цепи вновь начали логичное движение.

«Глава службы политики сейчас на работе. Никто не подумает искать меня в его апартаментах. Мне только нужно поставить крышку вентиляции на место и…»

— Элвин направляется в эту квартиру! — закричала я. — Он уже бывал здесь. Проделал вход через вентиляцию в книгарне.

— Телохранителям разделиться: двое атакуют, трое защищают! — проорал Матиас.

Он выдернул меня из кресла, толкнул к стене и придавил своим телом, чтобы нож Элвина проткнул его, прежде чем добраться до меня.

Я открыла глаза. Я была Эмбер и видела, как двое моих телохранителей выскочили за дверь и с грохотом ее захлопнули. Я была Элвином, коленопреклоненным в темноте, и с помощью инструмента открывала вентиляционную шахту со своей стороны.

— Элвин открыл вход из вентиляции, — передала я. — Он заходит и спускается на пол.

— Эмбер, сейчас же выйди из его разума! — приказал Лукас. — Телохранители, разрешаю огонь на поражение.

Элвин увидел, как двое мужчин промчались через дверь книгарни, нацелив на него оружие.

«Никаких шансов. Никаких шансов. Совсем никаких шансов».

— Не стреляйте! — закричала я. — Элвин сдается.

Часть меня, бывшая Элвином, выронила нож, упала на колени и расплакалась. Чужие руки схватили меня, приложили что-то к запястьям и связали их за моей спиной. Я не знала, что они со мной сделают. Меня не волновало, что они со мной сделают. Моя жизнь разрушилась, и, самое худшее, я знала, что сама ее разрушила.

— Цель обезврежена, — хором доложили телохранители.

Я выбралась из отчаявшегося разума Элвина и вновь целиком стала Эмбер. Теплая близость тела Матиаса пропала, когда он отступил, а в передатчике раздался голос Николь:

— Если непосредственная опасность миновала, мне лучше предупредить вас, что мы стали главной новостью на первом канале улья.

После этого чрезвычайного рейда разбирать пришлось больше обычного. Элвина следовало передать судебным психологам для лечения, и к тому же, предстояло заняться тремя очевидцами. Лукас сказал, что лейтенанта можно просто отпустить, но юноша, испугавшийся темноты, пережил такое потрясение, что стандартной психологической группе требовалось забрать его на терапию.

Я испытывала серьезные сомнения по поводу игр с воспоминаниями, но понимала, что для парня это наилучший вариант. Если его память отмотают на несколько часов, распутают цепь личного опыта до входа на нулевой уровень, то он сможет избежать нескольких месяцев или даже лет ночных кошмаров.

Наибольшую проблему представлял раненый капитан. Красной группе пришлось завершить переливание крови и лишь затем отнести его по подвесным ходам навстречу медицинской группе.

Пока они делали это, телохранители проводили меня к ближайшим лифтам, где мы встретились с остальными ударниками. Связисты прислали всем запись новостей первого канала, и мы посмотрели ее на своих инфовизорах. Игровая группа была слишком занята побегом от Элвина, чтобы капитан успел его снять. Поэтому передача начиналась с нескольких секунд почти черного изображения, сделанного на крышке бака, пока капитан тараторил о нападении.

После долгого молчания Адика произнес апокалиптическим тоном:

— Этот рейд превратился в унизительную катастрофу. Все, что могло, пошло не так.

Я поймала себя на том, что связываюсь с разумом лидера ударников, но остановилась и твердо закрыла свое телепатическое чувство. Огромной ошибкой было бы читать мысли Адики, когда он в таком настроении.

— Неправда, — раздался в передатчике голос Лукаса. — Драгоценная доска для серфинга совершенно не пострадала.

— Сейчас не время для шуток, — рявкнул Адика.

— А я и не шучу, — ответил Лукас. — Я позвонил старшему посланнику Эллиоту и выложил новости, что преступник шпионил за ним и входил в квартиру во время его отсутствия. Посланник назвал это одержимым поведением и уточнил, мог ли злоумышленник получить доступ в укрепленную центральную часть апартаментов.

Я стряхнула точку зрения Элвина на события, поэтому отреагировала сама.

— Что? — недоверчиво спросила я. — Старшего посланника Эллиота не тревожило, что кто-то разгуливал по другим помещениям?

— Подозреваю, он уже испытывал проблемы с одержимыми людьми прежде и смирился, что подобные вещи иногда случаются, — ответил Лукас. — Это исключительно хорошо выглядящий, харизматичный человек. Я понимаю, почему лотерея выбирает людей с такими чертами на старшие посты в службе политики — они могут дать преимущество в переговорах с другими ульями, — но внешность и харизма способны привлечь нежелательное внимание.