Наталья Солнцева - Ожидай странника в день бури [Золотые нити]

Вход в подземелье был обнаружен совершенно случайно, при производстве каких-то работ. Пользовался ли барон подвалом, неизвестно. Человек он был осторожный, опасливый, с кем попало не водился, в дом всех подряд не пускал...

Барон также не имел потомства, посему особняк снова переходил из рук в руки, неоднократно перестраивался. Правда, никто долго им не владел, пока его не приобрели дворяне Протасовы. Подвал они использовали для хранения вин и съестных припасов.

Протасовы были люди хлебосольные, гостеприимные, и жизнь, по московскому обычаю, вели праздную и веселую в сочетании с неторопливым провинциальным укладом и набожностью. Удивительное это сочетание ставило в тупик иностранцев. Вот и французская гувернантка Протасовых отмечала сие «великое удивление» в своих письмах к подруге, служившей в другом дворянском доме.

Над родом Протасовых словно тяготел злой рок, – всех их разметала жестокая судьба: кто умер, кто разорился, кто впал в немилость. Собственно, домом владели уже обедневшие потомки, след которых затерялся на дорогах революции и гражданской войны.

Сейчас отыскать кого-то из Протасовых или их родственников в Москве – задача не из легких. Фамилия, конечно, распространенная, но все это не те Протасовы. И кто будет заниматься подобными розысками?

Так или иначе, Протасовы – последние владельцы дома, после которых он перешел в руки рабоче-крестьянской власти. Его перестроили под коммунальное жилье. Потом, после войны, опять переделывали. То, что дом представляет собой сейчас, – результат этих многолетних усилий.

Вот, собственно, и все, что удалось узнать о доме в заросшем липами и сиренью переулке, где обитал покойный Альберт Михайлович Штейнгель. Оказывается, фамилия его созвучна фамилии бывшего владельца особняка, немецкого барона.

Влад долго сидел, переваривая информацию. Голова гудела. Он решил немного отвлечься и поболтать с Людмилочкой. Ее звонкий голосок сразу привел его в хорошее расположение духа. Он рассказал ей все последние новости и договорился о встрече. О том, как она будет улаживать отношения с Костиком, ему думать не хотелось. Откинувшись на спинку дивана и слушая ее милый щебет, он вспоминал вчерашний вечер в монастырской трапезной и вдруг подумал, что если он когда-то жил раньше... то был, скорее всего, каким-нибудь дружинником, но уж никак не монахом. Эта мысль его развеселила.

– Над чем ты смеешься? – обиделась Людмилочка. – Надо мной?

– Извини, это я так, мысль одна пришла в голову. Побудешь с Тиной, пока мы отлучимся?

– Конечно. Ее нельзя оставлять одну! А вы с Сиуром куда собираетесь?

– Дельце одно закончить... Так я за тобой заеду?

Влад не спросил ее, что она будет говорить Костику, ему вообще не хотелось думать о Костике. Он пошел за машиной, размышляя по дороге, что завтра бы нужно прокатиться за город, узнать, как там дети. Он представлял себе, каких гостинцев им привезет и как радостно они будут пищать и распаковывать свертки. А собаке он купит целый пакет мясных обрезков и костей!

Людмилочка и Тина закрылись на все замки и с наслаждением обсуждали новость. Записка киллера произвела эффект разорвавшейся бомбы. Биография дома, где проживал антиквар, тоже имела успех.

– Наверное, Альберт Михайлович – потомок барона Штейнгеля! – заявила Людмилочка. – А ключ от подвала достался ему в наследство.

Пока девушки болтали под кофе с коньяком и шоколадные конфеты... мужчины подошли к знакомому и уже почти родному парадному.

По дороге они успели обговорить открывшиеся факты.

– Боярин Темный, говоришь, сии подземные казематы соорудил? – улыбался Сиур. – С самим царем Иваном мед-пиво пил? И сей грозный владыка его боялся?

Так, шутя и посмеиваясь, они открыли узкий проход в черноту и неизвестность... Обоим было не по себе.

– Веревку давай...

Из глубины раздалась утробная вибрация метрополитена. Влад посветил в темноту прохода, совершенно, впрочем, без толку. Густая непроницаемая тьма, казалось, поглощала все – и звук, и свет.

Сиур нашел толстый брусок – то ли бывшую ножку стола, то ли какую-то подставку, – сунул в промежуток между отошедшим в сторону блоком и стеной.

– Еще закроется... Тогда нас лет через сто откопают.

– Тьфу на тебя! – суеверно сплюнул Влад. – Все, веревку я закрепил, пошли. Черт, ну и темнотища, никогда не видел подобного!

– Ты у нас специалист по подземельям, тебе и карты в руки...

Сиур тоже отметил, что довольно мощный луч фонаря освещал только пятачок пола впереди. Явление странное. В глубоких темных туннелях такой луч светил на десятки метров.