Александр Александров - Следователь и Колдун

Мужчина с бородкой впился немигающим взглядом в Фигаро. Следователь выдержал этот взгляд, но это оказалось непросто: спина Фигаро покрылась испариной.

— Как вы догадались? — наконец спросил гость.

— О, это как раз не сложно. Человек, про которого вы рассказывали, никогда не потратил бы свое последнее желание на то, чтобы спастись из-под завала. Я думаю, что тело Асада так и лежит там, на дне шахты возле Залесья. А вот вы… Вы остались ни с чем. Неприякаянный джинн.

Гость искривил губы в некоем подобии усмешки.

— С подвисшим в воздухе желанием хозяина, который умер. Да, такое редко бывает. В этом случае я могу забрать печать с собой. Чтобы передать новому хозяину… или спрятать до тех пор, пока ее кто-нибудь не найдет.

— И вы…

— Решил передать ее вам. Вы, кстати, коснулись печати. Так что теперь вы, Фигаро — мой новый хозяин. У вас два желания. Валяйте.

Фигаро подумал. Почесал в затылке. Налил себе коньяку, выпил как воду, затянулся трубкой и задумался.

— Почему я?

— А, — Аршамур засмеялся, — Я знаю, что вы… скажем так, имеете выход на Мерлина Первого. Думаю, после вас печать перейдет к нему, а вот потом… Может, Мерлин придумает, как ее уничтожить. Он не из тех, кто захочет кому-то ее передавать.

— Так. — Фигаро прищурился. — Ладно. Хорошо. Если вы знаете о Мерлине, то наверняка знаете о нашей с ним… проблеме. О Демоне.

— Конечно. — Аршамур кивнул. — Но здесь я не могу вам ничем помочь. Демон… Это существо приходит из недоступной мне сферы. И оно слишком сильное, не чета мне. Так что — увы. Простите.

Фигаро вздохнул. Крепко выматерился. Стукнул кулаком по столешнице, допил коньяк из горлышка, швырнул бутылку в мусорное ведро, вздохнул и спросил:

— Значит, никак?

— Увы, — джинн развел руками — никак.

— Ладно. — Следователь махнул рукой. — Я, в общем, и не думал, что будет так просто. Но, блин, не могу сказать, что не надеялся… Хорошо. Я отпускаю вас, Аршамур. Вы свободны и валите к черту или откуда вы там родом.

…В тишину, которая повисла в кабинете следователя после этих слов, казалось, можно было втыкать булавки — настолько плотной она была.

Джинн, глядя куда-то в сторону, спросил:

— Это ваше желание?

— Ага. — Фигаро кивнул. — Это мое желание.

Лежавшая на столе печать треснула и развалилась на две неровные половинки. Если присмотреться внимательно, то можно было заметить, что трещина прошла как раз через зрачок выгравированного на ней глаза.

…С джинном, похоже, случилось нечто вроде нервного припадка: его бородка исчезла, затем снова появилась, но оказалась уже снежно-белой. Из ушей Аршамура потянулись к потолку тонкие струйки дыма; в воздухе запахло магниевой вспышкой.

— Хорошо. — Джинн, наконец, стабилизировал себя, перестав морфить, — Ладно. Я, наверное, должен сказать вам «спасибо». И да, — спасибо вам, Фигаро. Вот только я все равно не понимаю. У вас же было два желания. Вы могли бы отпустить меня вторым…

— Нет, — следователь резко мотнул головой, — не смог бы. Эти ваши желания, Аршамур, как «Голубая пыль» — только попробуй, и все, хана. Я тоже читал сказки про джиннов. Оно мне надо — испортить себе жизнь?

— Прям таки «испортить»…

— Именно что испортить. Мерлин называет это «Реквием о чайнике». Он говорит так: вот представьте себе: живет себе бедняк. И вот как-то его богатый приятель говорит ему: «мон дьё, да у вас же в доме нет даже чайника! Выбирайте — я куплю вам любой, какой захотите!» Бедняк выбирает, ему покупают чайник, а потом начинается: «…ох, а ведь я бы мог попросить себе чайник-самогрейку! Или этот новый — с электрической спиралью! Нет-нет, я же мог попросить себе золотой чайник!» Понимаете?

— Очень хорошо понимаю. — Джинн уронил голову на грудь. — Даже слишком.

— Мерлин еще как-то сказал: «чудо — это то, обо что человеческая жизнь ломает ногу. Дело, конечно, не в чуде, а в ноге, но нога-то от этого не целее». Поэтому, Аршамур, я даже рад, что человеческое колдовство это адский труд. Это вовсе не проклятие, как некоторые думают, а спасение… Хотите, кстати, еще коньяку? У меня есть.

— Не откажусь. — Аршамур взъерошил волосы и покачал головой. — Черт… Как-то все… неожиданно. Ждешь, ждешь столетиями, а потом внезапно — раз!

— Ну, это как смерть. — Следователь достал из ящика стола еще одну тяжелую бутыль темного стекла и ловко отвернул пробку. — Не ждешь, не ждешь, а потом — бах! — и все закончилось.

— Так заказали бы себе бессмертие — делов-то…