Питер Чейни - Воздастся каждому

Кэллаген неожиданно сел за стол. Движение было удивительно быстрым для человека, который обычно все делал медленно и с ленцой. Потом, все ещё улыбаясь, ткнул в её сторону длинным указательным пальцем.

— Вы кое-что должны мне рассказать! Что вы делали между 23.00 и 23.30 вчера вечером? И подумайте, прежде чем отвечать. Выкладывайте все как на духу!

Мисс Мероултон колебалась. Его улыбка вдруг стала задорной и лукавой. Быть может, он только играл?

— Я так и думал. Хорошо. Я расскажу вам, что вы делали и где вы были. Три дня назад вы ушли из дому после жуткого скандала с отчимом. Потом решили, что это глупо. И вы назначили с ним встречу, по какому-то ведомому только вам поводу пригласив старого чудака на Линкольн Инн Филдс, где он и получил все, что причиталось. Держу пари, завтра в кустах за оградой сквера найдут револьвер, которым вы это сделали.

— Несколько дней вы пытались внушить Вилли Мероултону, что один из пляшущих на острие ножа: Беллами, Пол, Персиваль или Джереми — прикончит старика и попытается свалить на вас. Сами вы наверняка сидите без гроша, и потому Вилли снабдил вас пятью сотнями фунтов, чтобы прийти сюда и нанять меня присматривать за родственничками. Но вы не потрудились это сделать, пока ваши ручки не натворили дел… прошлым вечером. Так?

— По некоторым причинам, которые вам лучше знать, вам приспичило поскорее разделаться со старичком, и хватило духу это сделать. Я встречал таких женщин — рослых, крепких, красивых. Воспитание, порода и я не знаю что переполняют вас. У вас множество достоинств, но среди них — готовность убивать.

— Я все могу понять и посочувствовать. Я сам зачастую готов кое-кого убить. Вы, должно быть, про меня слышали. И знаете, какая у меня репутация. Я честный грубый «hombre» [2], а вам необходимо алиби.

— Ну что же, вот и алиби. Я сижу на мели, отчаянно нуждаюсь в ваших пяти сотнях и вообще в любой сумме, которую можно заполучить с бедного простака Вилли. Так что если Эффи нам не нагадит, все пройдет совершенно замечательно.

Он снова закурил.

— Другими словами, малышка Цинтия, когда вы пришли в эту контору вечером поделиться подозрениями насчет кузенов и их проектах в отношении старичка, было 23.00; вы находились здесь до 23.55. Так что я думаю, что пять сотен фунтов — чертовски мало. Так, к слову…

Воцарилась мертвая тишина, лишь тикали часы.

Она взглянула на него. Кэллаген все ещё улыбался.

Голова девушки бессильно поникла, она уронила её на руки и горько зарыдала.

Кэллаген усмехнулся и достал очередную сигарету.

Кэллаген проснулся и уставился в потолок. Потом скинул одеяло, спустил ноги на пол и длинными пальцами взъерошил густые черные волосы. Немного покряхтел и начал одеваться.

Справившись с этим, он подошел к столу, снял чехол с ветхой портативной машинки, вставил лист бумаги и напечатал записку хозяйке дома:

"Дорогая миссис Лейк!

Я ненадолго отбываю. Сохраните комнату за мной. Оставляю все как есть. Если кто-то поинтересуется, где я, скажите правду — что не знаете. Прилагаю двадцать фунтов — плату за две недели. Возможно, вернусь раньше.

Искренне ваш — С. Кэллаген"

Он прошел к окну, задумчиво прошелся пальцами по небритому подбородку, нащупал и вытащил из жилетного кармана тоненький листок золотистой фольги, который изъял из часов мертвеца. Аккуратно раскрыв его, стал читать равнодушные строки последней воли Августа Мероултона:

"18 января 1938 г .

Это последняя воля и завещание Августа Мероултона, составленное в Челси Найтбридж, Лондон.

Находясь в здравом уме и твердой памяти я аннулирую все предыдущие завещания.

Я оставляю все, чем я владею, в любой форме и содержании моей падчерице Цинтии Марион Тревиньон, которая сменила фамилию по требованию своей матери — моей последней жены — и моему на Мероултон. Свидетели по данному завещанию не требуются, так как о его существовании ( но не содержании) известно моему поверенному Герберту Артуру Фердинанду Гезелингу, 467 Линкольн Инн Плейс, и моим племянникам: Уильяму, Беллами, Полу и Джереми Мероултонам, которые были названы наследниками по моему предыдущему завещанию, ныне аннулированному."

Подпись — «Август Мероултон» была нацарапана под текстом.

Кэллаген прочитал документ дважды, положил бумагу обратно в карман и задумался, глядя в окно. Потом вернулся к столу, придвинул к себе телефон, набрал номер Дарки и услышал сонное:

— Алло?