Геннадий Прашкевич - Школа гениев

– Чем он занимался, этот ваш Лаваль?

Палмер недоверчиво взглянул на инспектора:

– Как это чем?

– Вот я и спрашиваю.

– Но он из бэрдоккских гениев!

«Еще одним гением меньше», – вспомнил Янг. Или еще одним ублюдком? Нет, Черри определенно упоминал гениев. И чей-то выбитый зуб. И, как всегда, упоминал пробел, который стоит восполнить. А правильно ли это – восполнить пробел? Что-то в этом выражении режет слух. Впрочем, черт с ним, с Черри, с грамматикой у него всегда было слабо.

И спросил вслух:

– Вы сказали, что этот Лаваль из гениев? В каком это смысле?

– Вы издеваетесь, инспектор?

– Старший инспектор.

– Оставьте ваш сарказм для газетчиков. Гениями у нас зовут выпускников знаменитой школы «Брэйн старз». Вы что же, не слышали о такой?

– Анри Лаваль – один из выпускников?

– Вот именно. – Палмер изумленно покачал головой: – О школе «Брэйн старз» не слышали только самые темные люди. О ней написаны горы книг. – Капитан Палмер не производил впечатление много читающего человека, но сослался именно на гору книг. – В Бэрдокке каждый знает, кто есть кто.

– Надеюсь, вы не исключение?

– О чем это вы?

– О трупе, лежащем на полу, – вернул Янг капитана с небес. – Чем конкретно занимался Анри Лаваль? Он артист? Или химик? Или врач с хорошей практикой? Или может преуспевающий адвокат?

– Он универсал!

– Гений-универсал?

– Можно сказать и так.

– Для меня это звучит слишком романтично.

– Анри Лаваль – знаменосец «бэби-старз». Один из лидеров «детей-звезд», инспектор.

– Старший инспектор!

– Вот я и говорю… – Палмер злобно сжал зубы. Он сразу не полюбил инспектора. – Лаваль – знаменосец наших гениев. Он вундеркинд в среде вундеркиндов. Доходит до ваших серых мозгов? Он написал гимн гениев, в Бэрдокке этот гимн играют по торжественным дням. Еще он участвовал в разработке архитектурного ансамбля Бэрдокка и получил кучу патентов на технические изобретения. И все такое прочее. Ясно? Могу только повторить. Он гений.

– А химией увлекался?

Палмер свирепо повел ледяными глазами:

– Забыть не можете? Часто не везет? Тогда в Бэрдокке вам ведь не повезло, признайтесь. Никто не просил вас соваться в опечатанную виллу. Забудьте! Не стоит увязывать смерть Лаваля с тем случаем. Да, Лаваль работал на «Фармаури». Фрост тоже на нее работал. Но на «Фармаури» работают две трети жителей Бэрдокка. Это ни о чем не говорит. Лаваль представлял менеджмент фирмы.

– Да, конечно.

Янг остановился над трупом.

– Кто его обнаружил?

– Приходящая горничная. Она приезжает по утрам, у нее свой ключ. В семь часов утра она поднялась наверх, в семь ноль пять позвонила в полицию.

– Расторопная женщина.

– У нас все такие.

– Значит, сегодня в комнатах не убирали?

– Как видите.

– Кто навещал Лаваля вечером или ночью?

– Журналист Рон Куртис и композитор Инга Альбуди.

– Тоже известные люди?

Капитан не ответил.

– Впрочем, имя Альбуди мне известно. Это ведь ей принадлежала вилла, на которой схватили того химика, что отдыхает сейчас в Куинсвилле?

Палмер мрачно кивнул.

– Надеюсь, я смогу увидеться с приятелями покойного?

– С журналистом – да. С Альбуди это может не получиться.

– Она уехала? Заезжала к Лавалю попрощаться?

– К сожалению, заболела.

– Постельный режим?

Капитан кивнул.

– Но ее можно навестить?

– Если позволит администрация.

– Администрация чего? Города Бэрдокка?

– Клиники имени Джинтано.

– Но ведь еще вчера она навещала покойного. Вы сами это сказали.

– Жизнь не бывает простой, инспектор.

– Старший инспектор, – с удовольствием поправил Янг. – Вы точно романтик, капитан, поэтому я еще ни разу не назвал вас лейтенантом.

И спросил:

– Что это за клиника?

– Весьма дорогое заведение. Вам туда не попасть, если даже вы опять получите по голове.

– Лечат наркоманов?

– С чего вы взяли? – Палмер обернулся, будто их могли услышать.

– Не знаю. Интуиция.

– Будете осматривать виллу?

– Разумеется.

– Тогда работайте.

Белесые брови капитана Палмера язвительно взметнулись.

– Работайте спокойно. Я предупредил своих людей. На этот раз вас не отправят на госпитальную койку. И радио мы тоже выключили.

Янг прошелся по этажам.

Увиденное ввергло его в уныние.

Вилла была обширна. Она была очень обширна.

Рядом с жилыми комнатами находились помещения, напоминавшие гончарную мастерскую или музей старых ремесел. В огромном зале белел концертный рояль. Вдоль стен длинного коридора тянулись стеллажи, заставленные бесчисленными глиняными и стеклянными горшками. «Попробуй, загляни в каждый». Янг действительно не видел никакой разницы между гениями и ублюдками. Одинаково хитры и изворотливы, вот и все. В таких вот объемистых горшках можно хранить что угодно. Ублюдки не богаты на воображение, но они прагматики, как правило. Они так созданы, что действуют порой умнее самых умных.