Array Array -  Да вспомнятся мои грехи

Принимая во внимание, что девять десятых его личности были трижды судимы за изнасилование, а десять десятых многие недели находились взаперти в тесном отсеке Т–46, Рамос прореагировал весьма вежливым, приличествующим джентльмену образом – он бросил шпагу, заворчал и сделал три шага к девушке, готовый вцепиться…

Она извлекла из потайного местечка маленький черный пистолет.

– Стой, где стоишь! – сказала она. В голосе ее было больше истерики, чем угрозы. Но было совершенно очевидно – она сожжет его на месте в следующую секунду, и чувство близкой опасности снова вернуло Отто контроль над телом.

Его собственный пистолет лежал на сумке, которую он сбросил со спины в центре комнаты. Если она умеет метко стрелять, то успеет попасть в него пять–шесть раз прежде, чем он успеет достигнуть сумки. Он положил руки за голову.

– Ну, ну, – сказал он, – только не волнуйтесь, это просто… понимаете ли…

– Они правду говорят, – сказала она уже спокойнее, – в самом деле, вас как будто двое в одном теле.

– Это так. – Он чуть согнулся в поясе, держа руки за головой. – Отто Макгевин, к вашим услугам!

– Лучше оставайтесь этим Отто еще немного. – Она опустила пистолет. – Какое странное имя вы…

Рамос уже опустил руку, скрючив пальцы наподобие когтей, и медленно двигался вперед. Она подняла пистолет, и он поднял руки, но на этот раз медленно.

– Неужели вы не можете совладать с собой, хотя бы на секунду?

– Успокойтесь, успокойтесь же… гм, я в самом деле не могу, э–э, совладать с этим. Когда мне не угрожает непосредственная опасность, я должен автоматически реагировать как Гуайана. Иначе, понимаете ли, я мог бы случайно выдать себя, выйти из роли.

Она пятилась к двери.

– Так вот, не думайте, что вам удастся общаться со мной не выходя из роли. – Рука ее лежала на ручке. – Думаю, мы не станем менять настройку замка. До тех пор, пока я не решу, что делать с вами. – Она одним движением вырубила свет, выпрыгнула из комнаты и громко захлопнула за собой дверь.

Долю секунды спустя в дверь с ревом врезался Рамос Гуайана.

– Каго ен ла лехе де ла мадре де су мадре! – ревел он.

Он колотил в дверь кулаками, все громче и все с большей выдумкой ругаясь в течение нескольких минут. Потом он тяжелым шагом прошелся по комнате и нащупал кровать.

– Просыпайтесь, Макгевин, Гуайана, или как там ваше имя.

Рамос рывком проснулся и посмотрел вокруг, но в комнате никого не было. Потом он увидел ее изображение в голокубе.

– Сука козлиная, – нелогично обозвал он ее, глумливо усмехаясь. – Не желаю тебя больше. Выпусти меня на свободу, чтобы я мог найти женщину по своему подобию.

Она презрительно фыркнула:

– Рано или поздно ты будешь на свободе. Сейчас есть работа.

Ее изображение исчезло, сменившись личностью настоящего Рамоса Гуайаны, сидящего в своей камере.

Послышался ее голос:

– Обратите внимание, у него на голове новый кровоподтек и губа была недавно разбита. Все это он заработал в драке с охраной позавчера.

– У нас есть приказ, в нем говорится, что вы должны насколько будет возможно точно повторять внешность Рамоса. Лишь тогда вы начнете исполнять свою миссию. Использовать грим было бы неразумно, поэтому мы собираемся нанести вам соответствующие повреждения…

– Пожалуйста, приходите и попробуйте.

– В этом нет необходимости. Для меня, лично, во всяком случае.

Дверь комнаты распахнулась, и на пороге появился здоровенный представитель мужского населения Сельвы, весьма жуткого вида, с пистолетом в одной руке и резиновой дубинкой в другой.

– Извините, полковник Макгевин, – сказал он, поднимая пистолет. – Обезболивающее. – Он выстрелил в тот момент, когда Отто напрягался для прыжка.

Рамос проснулся, чувствуя в голове пульсирующую боль, ощущая, как печет губу. Он языком пересчитал зубы – все были на месте, но пара штук шаталась.

– В ящике стола есть таблетки обезболивающего, полковник. – Мужчина, который усыпил его и, очевидно, слегка поработал над ним, пока Рамос был в бессознательном состоянии, все еще находился в комнате. Или снова был в комнате – он успел избавиться от пистолета и дубинки. Он сидел у дальней стены, с ним были две шпаги и два прозрачных пластиковых шлема.

– Зовите меня Рамос, – сказал Гуайана, подходя к столу. Переход в вертикальное положение вызвал у него чувство, напоминающее удар в висок альпенштоком. Рамос дотронулся до виска и закрыл на несколько секунд глаза, пытаясь избавиться от боли, но у него ничего не вышло.