Дмитрий Шидловский: Мастер

Басов давно уже потерял счет времени, ударам, защитам, атакам и контратакам. Его сознание, словно зеркало, отражало происходящее и заставляло тело двигаться. Время и пространство исчезли. Исчез тренировочный зал. Исчез Федор. Исчез противник. Исчезло собственное оружие. Исчез весь мир. И в образовавшейся пустоте он выполнял некий величественный танец. Последний танец прощания с миром. Сначала он двигался, словно в молочно-белом тумане, но потом окружающее пространство наполнилось цветом, звуком, запахом. Великий водопад низвергал воды в бездонную вечность, стаи серебристых птиц парили в лазурном небе, а вокруг, во всю бесконечность мира простиралась бескрайняя пустыня, содержащая в себе все формы, какие только может породить сознание. И не было Басова, и он был везде. Он был потоком, летящим в пропасть, он был парящей птицей и самим лазурным небом, он был всей бескрайней пустыней.

Внезапно оружие провалилось в пустоту, и теснота мира вновь обрушилась на него. Басов стоял в глубине зала, сжимая в руке дамасский клинок и тупо уставившись в бревенчатую стену. Перед ним никого не было.

– Я удовлетворен, – прозвучал за спиной голос Рункеля.

Басов обернулся и увидел, что противник стоит в противоположном конце зала и, довольно улыбаясь, смотрит на него.

– Прекрасный бой!

Рункель бережно вложил саблю в ножны, пристегнул ее к поясу и неспешно направился к Басову.

– Шесть часов бесподобного фехтования, – произнес он. – Вы доставили мне огромное удовольствие, благодарю вас.

– Шесть часов? – Басов изумленно посмотрел в окно и увидел черноту наступившего зимнего вечера.

«Когда мы начинали, – пронеслась мысль, – была середина дня. Неужели мы действительно фехтовали шесть часов? Господи, и такой финал! Мог ожидать чего угодно, только не этого». Непомерная, вековая усталость внезапно навалилась на него.

– Так уж устроен мир, – улыбнулся Рункель, будто услышав мысли Басова. – Реализуется обычно именно та вероятность, которой не ждешь. Здесь не стоит полагаться на рассудок. Он неизменно подкидывает шаблоны из уже пройденного опыта, а развитие всегда предлагает новые формы. Если бы вы прислушались к собственной интуиции, то обязательно поняли бы, что вас ждет.

Рункель стоял уже в двух шагах от Басова, его карие глаза спокойно смотрели в глаза недавнего противника.

– Вложите оружие в ножны. Думаю, оно больше не понадобится. Я бы настоятельно рекомендовал вам уйти со мной. Здесь вам делать уже решительно нечего.

Как в тумане, подхватив ножны и вложив в них саблю, Басов закрепил их на поясе, выпрямился и произнес:

– Я готов, барон.

– Генрих, – расцвел в улыбке гость. – Для вас я Генрих и очень хотел бы перейти на «ты». Если такие, как мы, начнут чиниться и мериться амбициями, к чему придет этот мир?

– Да, конечно, – кивнул Басов, изо всех сил борясь с подступающей слабостью, – Генрих.

– Проститесь с учеником, – произнес Рункель. – Кажется, все остальное вы оставляете без сожаления.

Он повернулся и отошел в сторону, а Басов на ватных ногах направился к Федору.

– Вы уходите? – спросил молодой человек, поднимаясь навстречу.

– Да, – кивнул Басов. – Как всегда, в неизвестность.

– Это был потрясающий бой, – произнес Федор.

– Это был последний бой, – улыбнулся Басов. – На прощание всегда надо вспомнить все лучшее.

– Мы больше не увидимся? – спросил Федор.

– Ну почему же, – Басов положил руки Федору на плечи. – Я с удовольствием снова встречу тебя на перекрестках наших дорог. Я горжусь тобой.

– Мне будет вас не хватать.

– Может быть, мне тебя тоже. Но не надо цепляться за то, что должно уйти, иначе задержишь появление того, чему следует приблизиться. Прощай.

Они обнялись. Басов еще раз стиснул плечи ученика, повернулся и теперь уже легкой походкой направился к выходу из тренировочного зала, где его ждал Рункель.

Переступив через порог тренировочного зала, Басов сразу оказался на песчаном берегу тропического моря. Он удивленно обернулся и обнаружил, что двери позади нет, а вдоль узкой кромки пляжа куда-то к горизонту убегает пенная полоса прибоя.

– Тебе ничего не напоминает этот пейзаж? – громко, стремясь перекричать пронзительные голоса чаек и шум прибоя, спросил Рункель.

– Кажется, я уже был здесь, – произнес Басов, подходя к новому другу.

– Почти, – кивнул Рункель. – Ты чуть не заехал сюда, когда возвращался из Эдо в Нагасаки. Извини, нам пришлось вернуть тебя в тот мир. Твоя партия еще не была закончена.