Ольга Обская - Единственная, или Семь невест принца Эндрю

Что ж, у Глаши появилось несколько минут, чтобы изучить внешности девушек. Она скользнула по лицам взглядом и осталась довольна. Все четверо были достаточно хороши собой. Принцу будет из кого выбирать и без Глаши.

Девушки как специально расселись в порядке возрастания привлекательности. У соседки слева была самая спорная внешность: черты лица несколько грубоваты. Щёки густо усыпаны веснушками. Но в то же время непослушные рыжие кудряшки, кокетливо выбивавшиеся из‑под головного убора, придавали ей задорный вид.

Сидящая по левую руку от неё претендентка производила впечатление умудрённой жизненным опытом дамы. Посматривала свысока. В её прищуре читалась показная скука, что‑то вроде: ну, всё ясно, это мы уже проходили. Заметно было, что девушка хорошо поработала над внешностью. Макияж нанесён так, чтобы не бросалась в глаза неестественная удлинённость черт лица. Глаше дама показалась похожей на соседку с четвёртого этажа — Марианну. Вообще‑то, обитательницу квартиры № 27 звали Мариной, но представлялась незнакомцам она именно Марианной. Считала, что в таком варианте имя звучит загадочней. Так вот, Марианна любила говорить про себя с иронией: пара грамотных мазков макияжной кисточкой и лошадиная физиономия приобретает аристократический шарм.

Место слева от дамы с лошадино‑аристократической внешностью занимала одна из самых симпатичных девушек. Правильные черты лица, нежная бархатистая смуглая кожа, полные чувственные губы, чуть раскосые миндалевидные карие глаза, опушённые длинными ресницами. На Земле бы её назвали восточной красавицей. При этом девушка производила впечатление крайне застенчивой или, скорее, печальной. Грустный потупленный взгляд. Тогда как остальные претендентки, в том числе и Глаша, кто украдкой, а кто в открытую глазели на конкуренток. Видимо, обладательницу восточной внешности больше других расстраивала перспектива провести целый месяц вдали от дома.

Четвёртую девушку, не задумываясь, можно было назвать броской красавицей. Земные модели ногти бы грызли от зависти. Сошедшее с обложки глянцевого журнала гламурное совершенство. Чувствовалось, что красотка знает себе цену. Видимо, это и была Зурим, основная претендентка на руку престолонаследника по версии халитессы.

Так как имён Глаша пока не знала, окрестила девушек так: Рыженькая, Опытная, Грустная и Гламурная. Теперь оставалось познакомиться ещё с двумя. И одна из них как раз влетела в обеденный зал. Совсем юная, наверно, и 20 нет. Ассоциация родилась стазу — Мальвина. Голубоглазая блондинка с милым кукольным личиком, розовощёкая и весёлая, в облаке пышных юбок и, кто бы сомневался, с чепцом на голове. Она пристроилась на стул рядом с Глашей, и Рыженькая тут же приветливо сообщила ей, что знакомство начнётся, как только явится седьмая претендентка.

Дверь в обеденный зал раскрылась, и Глафира обернулась, чтобы взглянуть на последнюю соратницу по несчастью. Однако это оказалась не она. В комнату вошли двое мужчин в длинных камзолах приятного небесного цвета. На головах береты в тон. Ну как же без них? Глаша уже обратила внимание, что головные уборы в Дарлите были в особом почёте. Мужчины несли на плечах длинный массивный плоский предмет на металлических раскладных ножках, чем‑то напоминающий гладильную доску. Они поставили его недалеко от стола, поклонились дамам, достали из карманов молоточки и принялись стучать ими по доске.

Звук походил на лязг металлических цепей и был неприятен до зубной боли. Но в нём можно было различить некий ритм, и Глаша с ужасом поняла, что мужчины в небесного цвета беретах, тарабанящие по гладильной доске, — местные музыканты. Здесь, в Дарлите, такое слушают? А Глаша ещё подтрунивала над секретаршей Леночкой за её любовь к попсе.

— Божественно, — выдохнула Мальвина. — Правда, девочки?

Девочки закивали с разной степенью интенсивности, чем окончательно добили Глафиру. Нет, ну, какая‑то изюминка в лязгающих звуках, конечно, была. Мелодия бы отлично подошла, например, как средство против кровососущих насекомых. Комары в радиусе трёх метров падали бы замертво.

Дверь в столовую снова открылась. Седьмая претендентка? Нет, в комнату вереницей зашли несколько человек с подносами в руках. Они грациозно подошли к столу и начали расставлять яства. Один из них, видимо, шеф‑повар, сообщил:

— Приказано было подавать ужин.

— А как же седьмая девушка? — спросила Рыженькая.

— Она неважно себя чувствует.