Владимир Корчагин - Тайна таёжного лагеря

Правда, открылось еще одно неожиданное обстоятельство: ты оказался не двоюродным братом Петра — Сергеем Гнединым, а всего лишь бывшим зеком, использующим документы погибшего сержанта. Но это, с точки зрения Мессис, не имело большого значения, ибо ты так и оставался единственным источником сведений об объекте «Z», как обозначался твой лагерь в ведомстве Мессис, а, главное — именно у тебя оставалось интересующее ее письмо. Поэтому мне было приказано готовиться выехать под видом странствующего художника в район поселка Раздольный и снова «случайно» встретиться с тобой.

Не получилось. Мессис, оказывается, решила подстраховаться и чтобы снова не упустить тебя, наняла местную банду громил, чтобы они, образно говоря, «связали тебя по рукам и ногам». И это было большой ее ошибкой. Бритоголовые просто спугнули тебя. Только несколько месяцев спустя ей удалось снова установить, что ты работаешь в редакции местной газеты. Устроить меня на должность штатного художника в эту редакцию не составило ей большого труда.

И снова осечка. Не успела я установить с тобой более или менее тесные отношения, как тебя перевели вдруг в областное книжное издательство. И снова пришлось достопочтенной Мессис заняться моим трудоустройством. Зато теперь она связала нас крепко. А после того, как ты рассказал, где находится письмо, и это стало известно Мессис, передо мной была поставлена совершенно конкретная задача: увлечь тебя на поиски письма и завладеть им во что бы то ни стало. К решению этой задачи, насколько мне известно, были подключены и Шнайдер и кто-то там еще. Ну и…

Ольга глубоко вздохнула:

— Вот и наступила развязка в этом затянувшемся детективе. Теперь, как ты не можешь не согласиться, мне ничего не стоило бы похитить у тебя письмо и, отделавшись от тебя, мчаться во весь дух к своей повелительнице за сверхщедрым вознаграждением. Но…

Ольга с минуту помолчала и легонько покачала головой:

— Но ничего этого не будет. Эта мерзкая фурия предусмотрела как будто все. Все, кроме одного. Кроме того, что я полюблю тебя. А я полюбила так, как не любила никого и никогда. Полюбила больше жизни. Полюбила сразу, как только увидела тебя, и все эти долгие месяцы буквально разрывалась между своей любовью и страхом перед этим чудовищем, заставляющим меня предавать тебя. Но теперь — все! Теперь я могу только любить тебя. И больше мне не нужно ничего на свете, не страшны никакие угрозы, никакие муки. Мне нужен только ты. И я боюсь только одного: как бы ты не отвернулся от меня. Хотя ты вправе будешь сделать это после всего, что я рассказала…

Она снова помолчала:

— Ну, что ты скажешь, Сережа?

— Я люблю тебя, Оленька, — прошептал он чуть слышно, заключая ее в объятия и покрывая поцелуями ее лицо, шею, грудь. — Я полюбил тебя со дня первой встречи с тобой и буду любить до конца свой жизни, что бы ни выкинула судьба.

Теперь им оставалось одно — спуститься в подвал и убедиться, что это и есть вход в подземные лаборатории, о которых шла речь в письме. Поэтому сразу же после завтрака, захватив лишь самое необходимое, они снова поднялись к развалинам лагеря и, подойдя к основанию развалившейся стены обогатительной фабрики, остановились у края зияющей чернотою ямы. Здесь к Сергею сразу вернулись прежние опасения. Нет, сам он уже почти переборол страх перед спуском в эту таинственную, полную неизвестности тьму. Но подвергать возможной опасности Ольгу…

— Слушай, Оленька, — обратился он к ней, — может быть ты все-таки останешься здесь? Мало ли что там…

— Да, там может быть что угодно. Поэтому я и не отпущу тебя одного, — решительно возразила Ольга. — Пойдем вместе.

— Ну что же, пойдем так пойдем. Только не отставай от меня.

Сергей включил фонарик и начал осторожно спускаться вниз. Лестница заканчивалась небольшой площадкой, за которой высилась массивная стальная дверь. Присмотревшись к ней внимательней, Сергей смог рассмотреть тускло поблескивающую табличку с рядом цифр.

— Вот он, секретный сторож! Помнишь, я читал тебе? — сказал он, нажимая на цифры условного кода: 3-28-74.

Нельзя сказать, чтобы он рассчитывал на быстрый успех. Но дверь чуть скрипнула и раскрылась. За ней снова была чернильная темнота. Поводив кругом лучом фонаря, Сергей увидел, что теперь они оказались в довольно узкой, чуть выше человеческого роста штольне со стенами и потолком, обшитыми сосновым кругляком.

Нетрудно было сообразить, что штольня шла по направлению к реке и, следовательно, вела именно в те лабораторные помещения, о которых говорилось в письме. Дышалось здесь довольно легко, пол под ногами был совершенно сухим, потолочный настил казался вполне надежным, и они, не раздумывая, двинулись вперед. Тем более что впустившая их дверь оставалась открытой, и бледный полусвет не переставал маячить за их спинами.