Мартин Райтер - Доспехи для героя

— Это неправда! Я не могла интересоваться этой проклятой рукописью, — простонала душа герцогини.

— Нет? Тогда убедите меня в ошибке, и я вас тотчас отпущу.

— Хорошо, я вам скажу, — вздохнул призрак Марты Винкельхофер. — Вы первый человек в мире, который узнает правду, хотя, увы, уже слишком поздно что-либо изменить…

— Позвольте я присяду? — спросил колдун, но тут же улыбнулся и сказал: Вот уж глупость — просить у призрака разрешения! Сколько времени прошло, а все никак не могу отделаться от правил дворцового этикета, которых набрался при королевском дворе…

Герцогиня никак не отреагировала на вопрос Каракубаса. Она направила взгляд на тлеющие угли камина и начала свой рассказ.

— Когда я выходила замуж за молодого Хельмута Винкельхофера, я даже не предполагала, какие ужасные вещи происходят в герцогском замке… Ты ошибся, колдун, приняв меня за ту, кем я никогда не была. Ко всякого рода связям с темными силами я всегда испытывала отвращение, присущее каждой истинной католичке. Однажды ночью я проснулась от того, что услышала, как кто-то зовет меня по имени. Это был странный шепот, похожий на стон. В ту ночь Хельмута в замке не было — он получил письмо с подписью короля о том, что ему срочно надо явиться во дворец, и оставил меня. Мне было ужасно страшно, но какая-то сила, происхождение которой мне было неведомо, заставила меня подняться с постели и выйти из опочивальни. Точно во сне, я прошла через весь замок, пока не оказалась в той его части, где жил старый герцог. Шепот доносился из комнаты, которая служила старому герцогу кабинетом и вход в которую был строго-настрого запрещен всем, даже Хельмуту. Когда я приблизилась к кабинету, дверь в него сама собой отворилась. Я хотела остановиться, закричать — но не могла. Мои ноги, подчиняясь чужому приказу, внесли меня в кабинет, и ужас объял меня. В высоком обшитом бархатом кресле посреди огромного кабинета восседал старый герцог. На нем были странная восточная шапка и черный халат, на котором сверкали вышитые золотом знаки. Когда я вошла, старик уставился на меня ледяным взглядом и сказал: «Всем ли ты довольна, прекрасная Марта? Не обижает ли тебя мой глупый и самодовольный сыночек? Знай, что одного твоего слова будет достаточно, чтоб я немедленно стер его в порошок. Иди же ко мне, согрей меня, красавица Марта, моя судьба незавидна, и проклятие даже в самую жаркую погоду морозит мои члены своим дыханием. О, если бы только ты знала, как велика сила проклятий Востока! Если бы ты только знала…»

Полными ужаса глазами я присмотрелась к старому герцогу и вдруг разобрала в темноте у подножия кресла копошащихся змей. Но это были не змеи, это были пальцы ног старого герцога, невероятно тонкие и длинные, которые двигались сами по себе, жаля ногтями старика в колени. «Теперь ты видишь, как велики мои страдания? — спросил старый герцог. — И все это потому, что в седьмом Великом походе против нечестивых мусульман я по молодости и глупости удосужился, несмотря на предупреждения нашего проводника, переночевать в мертвом городе, полузасыпанном песками пустыни. Остальные же мои товарищи-крестоносцы разбили лагерь за добрую сотню метров от проклятых стен. Не спрашивай меня, что произошло в ту ночь: я все равно не отвечу тебе, ибо твоя душа не вынесет даже рассказа о пережитых мной ужасах. Скажу только, что я мужественно сопротивлялся, пока перед самым рассветом мой меч не разбился о панцири адских чудовищ на мелкие куски. Демоны схватили меня и подвергали невыносимым пыткам, пока воля моя не была сломлена и я не принес клятву верности демонам Хелле. Тогда меня отпустили, дав в награду страшную колдовскую силу, а взамен отняв часть моей души. Это случилось более пятидесяти лет назад… Все это время я искал способ освободиться от проклятия. Но каждый мой опыт все больше и больше погружал меня в пучину моих грехов. И вот на днях я раздобыл удивительную древнюю рукопись. С ее помощью я смогу обменять мою душу на душу моего никчемного сына Хельмута». Так сказал старый герцог, и от него я узнала о существовании рукописи ал-Харита, — призрак герцогини Винкельхофер печально вздохнул, а бедный Генрих на улице едва не грохнулся на землю без чувств от страха. Все, что раньше мальчик считал глупыми сказками, сегодня внезапно вторглось в его жизнь. Генрих напрасно щипал себя до синяков, надеясь от боли проснуться и обнаружить себя в кровати под теплым одеялом. Увы, сном происходящее не было…