Джонатан Мэйберри: Шерлок Холмс и гринбрайерский призрак

— Мадам, я постараюсь представить доказательства, которые нашел талантливый мистер Холмс, но ведь они тоже являются косвенными. Этот человек никогда не был осужден за причинение вреда женщине. Я даже не могу использовать информацию о его судимости за кражу лошади, поскольку это может помешать присяжным заседателям создать верное представление о подсудимом, и на этом основании защита может объявить судебное разбирательство незаконным. Я связан законом. И еще, — сказал он устало, — я не могу с чистой совестью посадить вас в кресло свидетеля, а вы — дать законное свидетельство того, что призрак дочери рассказал вам во сне, что она была убита. Мы бы потеряли тот шанс, что у нас есть, да мы и так уже его теряем. Слава богу, защита не знает о ваших притязаниях, иначе она смогла бы использовать их, чтобы затянуть судебный процесс.

— Но протокол вскрытия…

— Свидетельствует, что она была убита, но не устанавливает личности убийцы. Мне очень жаль, но, пожалуйста, помните: присяжные должны согласиться, что нет никаких, никаких сомнений в том, что Шу — убийца. И я не знаю, достаточно ли у нас доказательств, чтобы убедить их в этом, — он оторвал ее руку от своего рукава, но задержал ее на мгновение и даже сочувственно пожал. — Я сделаю все, что дозволено законом, мадам. Все.

Она отдернула руку.

— Закон! Разве закон справедлив, если он позволяет убить девушку и отпустить убийцу на свободу? — она посмотрела на Престона, на Холмса, на меня. — Сколько еще женщин он возьмет в жены, а затем убьет их? Как защитить их права?

Я открыл рот, чтобы пробормотать какие-нибудь слова утешения, но миссис Хистер развернулась и быстро ушла в боковую комнату, а ее рыдания обвиняющим эхом отозвались в неподвижном воздухе коридора.

У Престона был жалкий вид.

— Я ведь могу сделать только то, что допускает закон, — защищаясь, сказал он.

Холмс улыбнулся и похлопал его по плечу.

— Мы должны верить, что найдем способ добиться справедливости, — сказал он. Затем посмотрел на часы. — Боже мой, я опаздываю на обед.

И с этим загадочным заявлением он нас покинул.

Судебное заседание началось, и худшие опасения Престона стали сбываться. Адвокат, хитрый человечек по имени Гримби, казалось, уже завоевал симпатии присяжных. Если бы я во время вскрытия не видел в глазах Шу холодного расчета, я, возможно, тоже почувствовал бы обоснованные сомнения.

Снова и снова миссис Хистер просила Престона, чтобы ее вызвали для дачи показаний, но каждый раз прокурор не уступал ее мольбам, и я видел, что его терпение улетучивается так же быстро, как и его оптимизм.

И вдруг произошло непредвиденное.

Когда судья спросил мистера Гримби, есть ли у него еще свидетели, адвокат повернулся к столу обвинения и со злобной улыбкой, которую я никогда не видел на лице человека, сказал:

— Я вызываю миссис Мэри Джейн Робинсон Хистер.

Зал пораженно затих. Престон, признавая свое поражение, закрыл глаза и пробормотал:

— Боже, все потеряно.

Я повернулся к Холмсу, но по его виду нельзя было сказать, что он в смятении. Напротив, на его лице читалось выражение, которое американцы называют poker face — никаких эмоций, ни намека на какие бы то ни было мысли, которые посетили бы его во время этого крушения всех надежд.

— Миссис Хистер? — вызвал судебный пристав, предлагая ей руку.

Почтенная леди поднялась с места с большим достоинством, хотя я видел, как от страха сжались ее кулачки. Быть лишенной возможности выступить против этого злодея и внезапно стать орудием в руках его адвоката! Это было немыслимо жестоко.

— Холмс, — прошептал я, — сделайте же что-нибудь!

Он очень спокойно ответил:

— Мы сделали все, что могли сделать, Ватсон. Нам остается только уповать на справедливый дух правосудия.

Мадам Хистер приняла присягу, села в кресло свидетеля, и тотчас же Гримби приступил к допросу, принося любезность в жертву быстрому завершению дела.

— Скажите, мадам, вы верите, что мистер Шу был как-то связан со смертью вашей дочери?

— Да, сэр, — тихо сказала она.

— Вы были свидетелем ее смерти?

— Нет, сэр.

— Вы разговаривали с кем-то, кто был свидетелем ее смерти?

— Нет, сэр.

— Таким образом, вы лично не знаете ничего об обстоятельствах смерти вашей дочери?

Она помолчала.

— Ну же, миссис Хистер, это простой вопрос. Вы что-то знаете о том, как умерла ваша дочь?

— Да, — сказала она наконец, — кое-что я знаю.