Джонатан Мэйберри: Шерлок Холмс и гринбрайерский призрак

— Как вы сами понимаете, незамужняя женщина с ребенком не может надеяться на хороший брак. Она смирилась с одиночеством, но в октябре 1896 года познакомилась с человеком по имени Эразмус Стриблинг Траут Шу. Большинство людей в этих краях называли его Эдвард, хотя я всегда думала о нем как о «Траутe» [2] Траут — форель (англ.). : холодный, скользкий человек. Он был бродягой, пришел сюда, в Гринбрайер, чтобы поработать кузнецом. Сказал, что хочет начать новую жизнь. Намекал на свое тяжелое прошлое, но никогда не рассказывал подробности. Он устроился работать в магазин Джеймса Крукшенкса, который расположен недалеко от старой Мидлэндской трассы. Траут был умелым кузнецом, а в сельской местности всегда много работы для человека, способного подковать лошадей и коров. Вскоре после появления Траута в нашем городе, моя дочь познакомилась с ним, когда она пришла подковать наших племенных быков, которых мы давали напрокат местным фермерам, — миссис Хистер вздохнула. — Это была любовь с первого взгляда, мистер Холмс. Вы, наверное, слышали выражение «искрой вспыхнуло»? Это произошло, когда Зона вошла в кузницу и увидела, как Траут грохотал молотом по наковальне. Он очень большой и мускулистый мужчина, мощный, как и все кузнецы, но к тому же еще и красив. Возможно, скорее привлекателен, чем красив, если вы меня понимаете. Улыбка, преображающая его жесткое лицо в лицо сказочного принца, и внимание, которое он расточал Зоне, заставляли ее чувствовать себя принцессой. Он попросил у меня ее руки, и хотя у меня были опасения, — наверное, я слишком стара для того, чтобы меня очаровала красивая улыбка и крепкие бицепсы, — я согласилась. В конце концов, выбор у моей дочери был не так уж и велик.

— Это можно понять, — сказал я.

— С самого начала я чувствовала, что Траут что-то скрывает, но он никогда ничего не рассказывал, и я не нашла никаких доказательств, чтобы подтвердить свои подозрения. Я начала думать, что просто становлюсь, как говорится, старухой, уступая своим страхам и мешая счастью дочери… Но мои опасения оказались оправданными, — сказала она, и я, наблюдая за ней, увидел, как она побледнела. — Они более чем оправдались, но как я могла знать о том, что произойдет?

Холмс открыл глаза и посмотрел на нее пристальным кошачьим взглядом.

— Зона и Траут прожили в браке несколько месяцев. А затем, 23 января этого года, в тот ужасный, ужасный день, Энди Джонс — "цветной" мальчик, которого послали в дом Траута с каким-то поручением, примчался в город, крича, что он нашел мою Зону лежащую мертвой у подножия лестницы. Он сказал, что увидел ее лежащей с вытянутыми ногами, одна ее рука была на животе, а другая откинута. Ее голова была слегка повернута в сторону, а глаза широко открыты. И хоть Энди маленький ребенок, он понял, что она, видимо, мертва. Энди побежал в город и рассказал все матери, а та вызвала доктора Джорджа Кнаппа, который выполняет обязанности местного врача и коронера [3] Коронер — следователь, специальной функцией которого является расследование случаев насильственной или внезапной смерти. . Доктор Кнапп был на самой отдаленной ферме, и ему потребовалось около часа, чтобы прибыть на место.

Миссис Хистер вздохнула, собираясь с духом, чтобы приступить к продолжению.

— К тому времени, когда прибыл доктор Кнапп, Траут вернулся домой из магазина мистера Крукшенкса, отнес тело Зоны наверх и положил на кровать. Как правило, мертвых к похоронам готовят городские женщины, моют и одевают их; но к тому времени, как прибыл доктор Кнапп, Траут сам обмыл тело Зоны и одел в ее лучшее платье с высоким воротником и вуалью, прикрывающей ее лицо.

Холмс подался вперед.

— Опишите вуаль и воротник.

— Это была белая вуаль, часть ее свадебного наряда, обычно она надевала ее в церковь.

— А воротник?

— Очень высокий и поддерживающий шею.

Холмс поджал губы и задумался.

— Продолжайте, пожалуйста, — сказал он после паузы. — Расскажите мне о результатах осмотра доктором вашей дочери.

— В том-то и дело, мистер Холмс, осмотр был не очень тщательный. Доктор Кнапп старался, конечно, но Траут упал на тело Зоны, плача от горя и страдания, браня врача за то, что тот тревожит останки его бедной дорогой женушки.

— Вы были там, миссис Хистер? — спросил я.

— Да, я стояла в дверях, молчала, потрясенная произошедшим, чувствуя, как мое сердце отчаянно стучит.

— Где был Траут Шу, пока доктор осматривал вашу дочь?

— Отлично, Ватсон, — сказал Холмс спокойно.