Сакс Ромер - Возвращение доктора Фу Манчи

— Это кабинет Слаттена, — шепнул Смит. — Он не опасается слежки, поэтому прикрытое жалюзи окно на самом деле широко распахнуто.

С этими словами мой друг пересек газон и, абсолютно игнорируя то обстоятельство, что его может заметить любой, кто будет в это время проходить мимо ворот, взобрался на горку из дикого камня и, притаившись у оконного карниза, заглянул в комнату.

Какое-то время я колебался, опасаясь, что либо сам свалюсь, либо рассыплю каменную горку. Но тут я услышал нечто такое, что заставило меня подняться наверх, забыв обо всем.

Сквозь открытое окно послышался голос — ее голос, который невозможно перепутать ни с чьим другим; который всякий раз, когда я его слышу, заставляет трепетать сердце в груди.

Говорила Карамани.

Работая изо всех сил руками и коленями, ни секунды не думая о том, во что я превращаю свою одежду, я пулей взлетел наверх и устроился рядом с Найландом. Одна из планок жалюзи была слегка сдвинута, и через образовавшуюся щель мы могли наблюдать, что происходит внутри.

А внутри был типичный интерьер кабинета делового человека. Ряды скоросшивателей и папок, стол с подвижной крышкой и милнеровский сейф. У стола на крутящемся стуле сидел вполоборота к окну, откинувшись назад и улыбаясь, Слаттен. Он так безобразно широко раскрывал рот, что мне отчетливо была видна коронка нижнего левого коренного зуба. В кресле спиной к окну, так близко, что можно было дотянуться рукой, сидела Карамани.

Женщина, которую в своих снах я видел непременно в восточном одеянии, с золотыми браслетами на запястьях и щиколотках, с дорогими кольцами на пальцах и драгоценными камнями в волосах, была в европейском костюме и шляпке, будто только из Парижа. Карамани была единственной восточной женщиной из всех мне знакомых, которая умела носить европейскую одежду. Пожирая глазами ее изысканный профиль, я думал о том, что, должно быть, Далила была на нее похожа и что, за исключением супруги Нерона Поппеи, история не знала женщины, которая выглядела бы столь невинной, будучи столь же порочной.

— Да, моя дорогая, — говорил Слаттен, разглядывая через монокль свою прелестную гостью, — завтра вечером у меня будет все готово для вас.

Я почувствовал, как при этих словах Смит вздрогнул.

— А вы наберете достаточно людей? — Этот вопрос Карамани задала с каким-то странным равнодушием.

Слаттен вскочил.

— Девочка моя, — воскликнул он, глядя на нее сверху вниз, посверкивая в свете лампы коронками во рту, — да если надо, я дивизию приведу!

Он попытался схватить ее руку в перчатке, которая тихо покоилась на подлокотнике кресла, но она отклонила его попытку с естественной простотой и поднялась.

Слаттен буквально пожирал ее глазами. Он потребовал:

— Приказывайте мне!

— Я еще не готова, — отвечала она сдержанно, — но, убедившись, что вы готовы, теперь я могу строить свои планы.

Она скользнула мимо него к двери, ловко увернувшись от протянутой к ней руки с таким изяществом, что это вызвало у меня нервную дрожь. Ведь я однажды тоже стал жертвой всех этих уловок.

— Однако… — начал Слаттен.

— Через полчаса я вам позвоню, — сказала Карамани и без лишних церемоний распахнула дверь.

Смиту пришлось буквально за руку отрывать меня от жалюзи.

— Вниз, несчастный! — шипел он. — Если она нас заметит, все пропало!

Придя в себя, я повернулся и довольно неуклюже последовал за своим другом. Камень под моей ногой вывалился из гнезда и с грохотом скатился вниз. К счастью, Слаттен тем временем уже вышел в холл и не мог этого слышать.

Мы успели заскочить за угол дома, когда ступени залил свет и Карамани сбежала по ним на улицу. В проеме мелькнула чья-то черная физиономия, видимо слуги. Но все мое внимание поглотила эта изящная фигурка в развевающемся на ветру плаще. Вот она мелькнула в воротах и пропала…

Смит не шевелился. Удерживая меня, он присел за живой изгородью и просидел в таком скрюченном положении до тех пор, пока мы не услышали где-то внизу звук отъезжающего кэба. Буквально через несколько секунд за ним тронулся другой.

— Это Веймаут, — отметил Смит. — Если повезет, мы узнаем местонахождение логова Фу Манчи гораздо раньше, чем Слаттен соблаговолит нам сообщить.

— Однако…

— Вот именно. Слаттен ведет двойную игру. — Даже в полумраке я мог поймать многозначительный взгляд, устремленный на меня — И потому для нас очень важно не полагаться всецело на его помощь.

Эти слова оказались мрачным пророчеством.