Коллектив авторов - Далеко-далёко. Рассказы о детях

Были и счастливчики, владеющие мичуринскими огородами, аж по три сотки, на которых не только зелень, но и огурцы с помидорами выращивали, и цветочное многоцветие многолетников.

У учителки имелась сотка, до неё ходу было с час, а поливать приходилось из болота, что под косогором, так что Севок, как и прочая дворовая ребятня, не мог устоять перед соблазном, когда на заброшенной полосе огородов поспевала и осыпалась смородина, переспевал заросший, перепутавшийся в непроходимые чащи горох, цвели переросшие батун и щавель, наливающаяся соком морковь трескалась в земле; да и рдеющие астры в брошенных палисадниках качали головками в знак несогласия с таким расточительством прежних хозяев. А что хозяева? Им было явно не до брошенной полоски огородов, т. к. получив неожиданно вместо старых домов новые квартиры на другом конце города, спешили до зимы закончить «самоотделку», ведь квартиры тогда получали только наполовину готовые.

Осторожничала дворовая ребятня, переходя дорогу до огородов, поначалу только, пока дорога считалась и казалась новой, а потом она примелькалась, запылилась и стала привычной, незаметной и вроде даже неопасной, да и родительские наказы подзабылись.

Придумали новую игру – выскакивали перед проходящими грузовиками и стояли перед надвигающейся грохочущей машиной, покуда смелости хватит. Севок хоть и был самым маленьким среди прочей ребятни, а всё же не мог допустить, чтобы его считали трусом, и тоже, когда подошёл его черёд, выскочил на дорогу.

Он стоял как вкопанный, когда здоровущая машина, нестерпимо визжа тормозами, надвигалась на него, и вдруг осознал, что она неминуемо его задавит, и всё же не мог убежать, и стоял, стоял… Его выдернули почти из-под колёс другие мальчишки.

Грузовик проехал по дороге ещё немного и наконец остановился, из него выскочил шофёр и побежал в сторону детей, все разбежались, один Севок стоял как стоял на прежнем месте. Бранящийся молодой мужик – шофёр – резко подскочил к Севку, но увидев его каменно-восковое лицо, немигающий взгляд и покусанные в кровь чёрно-синие губы, своей угрозы не выполнил – не стал рвать уши, не стал поддавать тумаков, а распорядился, укоряя старших ребят: вы-то, балбесы, чего смотрели? Ведите его теперь к матери, как бы не случилось худо! Ребятишки повели Севка, а шофёр пошёл к машине, дав волю бранным словам, покурил и уехал.

На звонок встревоженная Галина Андреевна открыла дверь:

– Что? Что случилось?!

Пришедшая дворовая братия хранила угрюмое молчание, подтолкнув к матери Севка.

Мать побелела и стала ощупывать Севка:

– Что, наконец, случилось? Ты цел?

И вдруг заплакала, привлекая к себе молчащего сына. Все тогда начали плакать тоже и разом заговорили. В довершение всего заплакала проснувшаяся от шума Севина сестрёнка. Мать отправила пришедших и занялась детьми.

Новость распространилась быстро по квартирам наших домов, и потянулись к Галине Андреевне помощники, кроме знакомой врачихи, выписавшей нужные лекарства, шли и шли матери: кто с травкой, кто с мёдом, кто с вареньем. Пришла и баба Ульяна, о чём-то толковала с учительницей, а потом жгла свечи, что-то шептала. Захаживали и знакомые учителя из школы и тоже предлагали помощь. Уж и неизвестно отчего, только Сева наконец поднялся, выздоровел и только иногда, когда волновался, стал заикаться, но во дворе над ним не смеялись, а наоборот, очень даже уважали.

Приехавший из командировки отец Севка, узнав о произошедшем от него самого (мать выполнила обещание – промолчала, ведь отец был высшая инстанция и его не беспокоили по пустякам), жёстко сказал: «Так смелость доказывают только дураки, а надо делом!» – и больше о случившемся не вспоминали.

Но тут произошло событие, которое определило раз и навсегда отношение к этой дороге.

Большая рыжая старая дворняга перебегала дорогу и была сбита грузовиком. От удара, пришедшегося на задние ноги, собаку отбросило на середину дороги; вгорячах она вскочила и, перебирая непослушными задними ногами и волоча мокрый живот по асфальту, проползла ещё и затихла, всё ещё оставаясь на проезжей части, а значит, любая проезжающая машина могла довершить чёрное дело. Дети не могли этого допустить.

Выехавшая из-за поворота телега с сеном была встречена детским заслоном; узнав, в чём дело, седок – мужик преклонных лет, – схватив полог, которым было укрыта копёшка сена, поспешил к бедной собаке. Он накрыл собаку, поднял её вместе с детьми и положил на телегу; правда, дети больше мешали, чем помогали, но мужик этого не замечал, а только твердил, как заведённый: «Как же это? Вроде же, так вот! Как же это! Только чуток и не доехали!» Оказалось, что собака эта его, они вместе возвращались с сеном с покоса – и на тебе! Когда телега тронулась к дому, ребятня последовала за ней: а как же? Собаку ведь и снять с телеги надо!