Джастин Хилл: Крадущийся тигр, затаившийся дракон. Меч судьбы

* * *

На следующее утро, с первыми лучами солнца, Старый Конь открыл ворота конюшни. Барабан на башне возвестил о начале нового дня.

Снова открылись главные городские ворота, ворота Запретного Города, Тяньаньмэнь, трое ворот в его южных стенах, трое – на западе, ещё трое – на востоке и двое – на севере. Сановники, чиновники и учёные спешили в Запретный Город, чтобы подать прошение Императору. Монахи, разносчики, крестьяне, торговцы, купцы и воины передвигались туда и обратно, толпа на улицах становилась всё гуще. Шулень, Молчаливый Волк, Снежный Бутон и Вэй-Фан ехали рядом. Господин Тэ проводил их с добрыми напутствиями, пообещав тёплый приём, если они решат когда-нибудь вернуться. Он сделал им всем богатые подарки в дорогу, а также дал много серебряных слитков, чтобы сделать приятным их путешествие.

– Серебро облегчает путь странникам, – сказал он, – даже таким бесстрашным, как вы.

Одетые в простую одежду, они покинули западные ворота, в которые как раз вступал длинный караван верблюдов.

Охранники каравана не знали, кто они и чем знамениты. Но они непроизвольно остановились и долго смотрели на удалявшихся всадников, освещённых восходящим солнцем.

У одного из них за спиной был меч, сверкавший зелёным в солнечных лучах. Их силуэты всё уменьшались, пока не скрылись окончательно, оставив только воспоминание.

* * *

Когда они наконец придержали поводья, Шулень взглянула на широкие зелёные просторы, раскинувшиеся перед ними. «Это новый мир, и я вхожу в него», – подумала она. Новое будущее, где многое ещё неясно.

Прошлое осталось позади, словно ночлег, оставленный путником, чтобы вновь отправиться в путь. Впереди её ждали храм Западного Лотоса и надежда помириться с призраком Цзяолун.

Она думала о молодой девушке, много лет назад приехавшей в дом князя Тэ вместе с Нефритовой Лисой. Свою жизнь и смерть они связали с Зелёной судьбой. Меч вбирал в себя жизни и распространял о себе легенды. Шулень стало вдруг интересно, чем закончится её собственная история.

Она хотела исчезнуть из мира и людской памяти, но её нашли, о ней вспомнили, и теперь она спрашивала себя, почему она оставила тогда мир, когда впереди оставалось ещё столько вёсен для радости, столько лет для наслаждения, последняя осень, которая явится в великолепных жёлто-оранжевых одеждах, и, наконец, мягкая тишина зимы.

Молчаливый Волк ехал рядом в куртке, свободно наброшенной на плечи. Его присутствие успокаивало. Ей не нужно было поворачиваться, чтобы видеть его, она постоянно чувствовала его взгляд. Оглянувшись, она увидела смеющихся Снежный Бутон и Вэй-Фана. Снежный Бутон нежно смотрела на Вэй-Фана.

«Моя ученица многому меня научила», – подумала Шулень.

Она нашла другой путь, не стала ни новой Шулень, ни Цзяолун. Возможно, Железный Путь приведёт её туда, куда стремится её душа.

«Счастье – такая редкость, – думала Шулень, – но, возможно, Снежный Бутон и Вэй-Фан найдут его вместе». Она очень на это надеялась. Дорога сделалась у ́же, и кони Снежного Бутона и Вэй-Фана пустились в галоп. Шулень и Молчаливый Волк понеслись вдогонку.

Солнце всё ещё поднималось за их спинами, но полдень был уже недалёк. Им казалось, что до заката ещё далеко.

Пипа – китайский четырёхструнный щипковый музыкальный инструмент, напоминающий лютню.

Следуя старинной традиции, все жители Китая добавляют год к своему возрасту в день Нового года: когда ребёнок рождается, считается, что ему уже 1 год.

5 чи – примерно 15 метров.

Речь идёт о породе китайских низкорослых лошадей – гуоксия, рост которых не превышает 110 см.

20 чи – примерно 6 метров.

30 чи – примерно 10 метров.

Строки из «Стихов Холодной горы», принадлежащих китайскому поэту Хань-Шаню (Канзану), жившему между 630 и 830 годами. Настоящее его имя неизвестно, Хань-Шань, собственно, и означает «Холодная гора».