Михаил Атаманов - Дорога к рыцарству

– Заходи, – велел мне Никита, сам первым проходя внутрь.

За дверью горел маленький огонек, но великий мечник подошел к светильнику, и пламя фонаря сразу же стало намного ярче. Я огляделся по сторонам и мгновенно сообразил. Небольшая часовня, посвященная богу Тору, – вот куда я сейчас попал! Я несколько раз издалека видел это скромное строение на краю большого парка перед Ареной.

Пока я разглядывал многочисленные фрески с батальными сценами, мой спутник прошел за алтарь и вскоре вернулся, облаченный в красную длинную рясу прямо поверх кольчуги.

– Петр, подойди к алтарю бога Тора и преклони колено, – потребовал Никита каким-то особенно торжественным голосом, а когда я выполнил его приказ, продолжил: – За проявленное мужество и продемонстрированное мастерство владения клинком я, великий мастер-мечник Никита Громогласный, настоятель этого святилища бога мужества Тора, данным мне правом награждаю тебя почетным званием мастера-мечника! Отныне ты будешь именоваться мастер меча Петр Пузырь, носи это звание с честью!

Статуя бога Тора после этих слов засветилась ярко-белым светом, я услышал звуки далекой торжественной музыки, а потом вдруг почувствовал сильное жжение на правом плече. Видимо, я слегка поморщился от боли, так как внимательно наблюдавший за мной Никита довольно рассмеялся:

– У тебя на плече сейчас появился знак меча, как и у всех мастеров клинка. Это звание не передается по наследству и не может быть присвоено самовольно – только бог Тор выбирает и лично метит достойных бойцов. Этот проявившийся на твоем плече знак говорит о том, что я не ошибся, и ты действительно заслужил это право своим высоким мастерством, Петр! Теперь долгими упорными тренировками ты должен подтверждать и оттачивать свое мастерство, но уже сейчас никто не скажет, что ты слаб или недостоин этого высокого звания.

Короткая церемония была закончена. Мы вышли из храма, и свет внутри сразу же сам собой погас. Бородатый кучер в пять минут довез нас до замка герцога Кафиштена, где высадил и укатил в сторону конюшен. Во всем огромном замке горело только одно-единственное окно, где-то под самым шпилем одной из высоких башен. Сориентировавшись, я с удивлением понял, что это башня высокородной леди Камилетты. Похоже, младшая дочь герцога не спала. Не заходя к себе в комнату, я направился сразу к ней.

Камилетта в длинной белой ночной рубашке, поверх которой была накинута шерстяная кофточка, сидела за письменным столом возле окна и что-то торопливо строчила на бумаге. При моем появлении дочь герцога закрыла чернильницу и поспешила спрятать исписанные листы в ящик стола.

– Вот, стихи писала, – призналась девушка, и мне показалось, что ее щеки зарделись от легкого румянца смущения.

Но леди Камилетта тут же постаралась сменить тему разговора, сперва выразив восхищение моей новой одеждой, а потом поинтересовавшись исходом дуэли. Я старался говорить спокойно, чтобы не нервировать излишне впечатлительную девушку, но по мере моего рассказа Ками все больше и больше хмурилась. Когда же я дошел до жеребьевки и выпавшего мне противника, дочь герцога воскликнула:

– Вот я как чувствовала, что ты не отделаешься ролью простого секунданта! Знала ведь, что тебя нельзя отпускать туда, как бы ты меня ни уговаривал. Петр, мне приснился один сон, как теперь выясняется, вещий. В этом сне ты встречался с великим мастером меча и умирал. Я даже разговаривала с отцом на эту тему, и он меня успокаивал, что на весь огромный Холфорд лишь одиннадцать лучших бойцов имеют звание великих мастеров, причем трое из них служат у него телохранителями. Отец убеждал меня, что у графа Армазо просто-напросто нет таких бойцов, и что приснившийся мне кошмар – всего-навсего дурной сон, не имеющий под собой основания… И ведь убедил!

Я не стал ничего скрывать и рассказал высокородной леди о том, как просил помощи у бога Тора, но получил ее с неожиданной стороны. Рассказал о последних словах великого мечника и о своей короткой дуэли. Камилетта молча сидела, закусив губы едва не до крови. Не прокомментировала она ни эпизод со связанными убийцами, ни даже неожиданное присвоение мне звания мастера-мечника. Похоже, она все никак не могла прийти в себя от того, что ее сон был в какой-то мере вещим.

– Ты должен был погибнуть этой ночью, – наконец выдавила она, и в ее глазах стоял неприкрытый ужас.

Похоже, все остальное – исход дуэли, моя победа, смерть Ричарда, звание мастера – дочь герцога совсем не заинтересовало. А может, она даже и не слышала окончание рассказа, слишком поглощенная своими мыслями. Затем леди Камилетта решительно произнесла: