Антон Алексеев - Рыцарь с земляничной тропы

– Здорово, – восторженно пролепетал Аквер.

– Все! Теперь засыпай.

Аквер укутался в одеяло и принялся размеренно сопеть, но по его взбудораженному лбу было понятно, что это ненадолго.

– Мам? – оторвался мальчик ото сна.

– Что такое? – отозвалась мама, протирая трубку тряпицей.

– А можно у тебя кое-что спросить?

– Что-то очень важное?

– Неимоверно, мам.

– Ну, тогда спрашивай коли так.

– Мы можем, – Аквер слегка замялся, – завтра с тобой, – снова пауза.

– Аквер!

– Хочу завтра съездить к великану и взобраться на него! – быстро протараторил Аквер и исчез под одеялом.

– Так! А ну-ка снова выуди голову наружу, – серьезно сказала мама.

Аквер повиновался.

– Я так понимаю, – продолжила мама, – что молодой человек уже научился лазать по горам?

– Да, – понурив глаза, ответил мальчик.

– Отец тебе, кажется, говорил на счет самоличных восхождений.

– А что мне оставалось делать? Он то уехал, а ты постоянно в работе. Кто еще взялся бы заниматься со мной?

– Вот именно, что в работе, – мама основательно сменила тон со сказочного на деловой, как это принято у всех мам. – Лучше бы матери помог. Давай рассказывай, как на духу, когда выбирал время?

– Порой получалось, – смущенно говорил Аквер. – Ты иногда просишь меня помочь путникам и отвести их лошадей на перековку, в кузню. А кузнец дозволяет мне побегать, пока занимается. Там всегда несколько часов работы. И я катался к горам на его лошади. А еще, когда строим чей-нибудь дом. Вон, например, недавно совсем, строился дом на лосином холме. Я заканчивал со своей работой и меня отпускали пораньше. У них там была старая кобыла и я брал её. Ну, и так, иногда находилось время свободное по случайности.

– А снаряжение откуда?

– Наше.

– Как наше? – удивилась мама. – Наше же все на месте, – она задумалась. – Хотя погоди, – осенило маму. – Это то снаряжение, которое, якобы, украли приезжие купцы из тысячи башен. Да?

– Вообще-то я говорил не про купцов, а про подошвенных, что были при них. Но это уже не важно. Прости, что соврал, – потупился мальчик. – Но оно же все равно запасное.

– Аквер! – пригвоздила мама. – Завтра у нас будет более серьезный разговор. И взбирался, по всей видимости, тоже всегда один?

– Один, – окончательно погрустневшим голосом произнес мальчик.

– Всё! Этого достаточно Аквер. Украл снаряжение, без спросу убегал в горы, отлынивал от обязанностей.

– Не правда. Все что нужно я делал, а занимался только тогда, когда время свободное появлялось.

– Отлынивал, отлынивал! – мама погрозила пальцем. – Это ведь были не все истории, правда? А ну-ка на меня посмотри.

Мальчик соглашаясь вздохнул.

– Вот видишь! И, кстати, какой тебе еще великан. Кто-то мне давеча обещал подлатать сети и пошить новую мерёжку.

– Я тебе и за грибами как-то раз обещал сходить в Заячий лес. Может, просто поменяем эти дни местами, – изобразив невинные глаза, сказал Аквер. – Тем более мерёжу я за один день все равно сделать не успею. А так бы взобрались бы на великана, насобирали грибов и сразу домой, к сеткам.

– Глядите, какой умный. Всё. Разговор окончен. Быстро спать.

– Понятно, – тихо пробубнил Аквер, снова укутываясь в одеяло. – То есть великана я в своей жизни так и не увижу, зато отлично рассмотрю старые, рваные сетки. Хорошо. Их ведь никто и никогда еще не видел! – Аквер изобразил восторженность. – А потом все будут рассказывать о своих приключениях, о чудесах, которые они видели, а я буду рассказывать про сетки. Отлично, – долгая пауза. – Просто замечательно!

– Так! Хорош уже, а! – проговорила мама так же собираясь спать. – Разбухтелся, как старый дед.

– Вот, – продолжил Аквер. – Уже и побухтеть нельзя. Что же дальше то будет? – спросил мальчик и немедленно получил в ответ подушкой по голове.

– Теперь подушками закидывают, – не успокаивался Аквер, преисполненный размеренным бухтением. – Нет. Так жить нельзя.

– Определенно, – продолжила за него мама, забираясь на печь. – Жить без хорошей порции прута по заднице точно нельзя.

Аквер притих. Прутом по заднице получать не особенно хотелось, да и, честно говоря, подобный разговор был не очень плодотворен по части достижения желанного результата. Поэтому комнату, через несколько секунд, заволокло сонной тишиной.

Лучины на светцах были потушены, а поленья в печке уже давно перестали трещать. Мама уже практически засыпала, отвернувшись к стене, как темноту прорезал мальчишеский всхлип: