Артём Медичи - Хозяева прогоняют гостей

Очень гномьей работы, ибо грубость выплавки и, особенно, резьбы вполне заменял более чем изрядный вес – если на фунты мерять, так не меньше семи будет.

– Эй, – Лансея встряхнула незнакомца за плечо. – Вы кто? Чего…

Из складок плаща появилась заспанная физиономия гостя с легкими следами греха винопития.

– Привет, Ланси, – как ни в чем не бывало произнес он. – А сковородка зачем? Ай-яй-яй, сковородкой – меня? Ай-яй-яй…

– Феликс! – изумилась Лансея. – А как…

– Очень просто, – объяснил незнакомец, которого, как оказалось, звали Феликсом. – Я ночью явился, вы все спите, вымотались, верно. Ну, я и того… залез. Навыки еще не потерял, – похвалился он, чуть смутившись, а потом густо покраснел.

Даже слишком густо.

– Странно… почему мы не проснулись? – хозяйка выглянула в окно на собачью конуру, из которой торчал самый унылый на свете нос. – Он лаял? Ой, он же некормленый…

– Лаял! – с жаром подтвердил Феликс. – Еще как лаял! Это вы сами засони, а он настоящий сторожевой пес! Чуть пятки мне не оторвал!

Лансея по-девчоночьи прыснула в кулак:

– Ну-ну!

– Сковородку-то повешай обратно, – посоветовал гость, переводя разговор на дела насущные. – Да как Бурку покормишь, помоги мне отвар один приготовить. Я Харсту ночью жар снял, а теперь подкрепить надо его силушку. Ишь, замотали как! Кокон паучий, а не человек. Да, кстати: кто это у вас тут гостит?

– Это не гостит, – улыбнулась хозяйка. – Это долгая история, Феликс. Пусть спит, не трогай. Дочь она приемная у нас. Риаленн зовут. Потом расскажу, а сейчас – спасибо тебе на добром деле, да только раз уж пришел, помоги с печкой, а я на скорую руку обед приготовлю. Идет?

– А как же не идет! – деловито хмыкнул Феликс. – Ладно, иди уже, корми псину свою разнесчастную, а то скулит на весь Роглак.

Дверь закрылась, и тут же до ушей нашего героя донеслись звуки потрясающей собачьей свалки, хоть в ней и участвовал всего один пес: Бурка по-своему выражал восторг по поводу долгожданного появления любимой хозяйки.

– Ишь ты, как оно закручено, – усмехнулся гость.

Феликс был одним из многочисленных сыновей известного утрантского вора Одмунта. Последний был славен тем, что в расцвете лет проявил необычную для грабителя мудрость, а именно – распустил (разумеется, щедро одарив напоследок) свою шайку, выкупил у пролена Зирда новехонький бревенчатый дом, отдал в городскую казну треть оставшихся денег – словом, после всего этого утрантские газеты прямо-таки на руках носили и маслом мазали сию добродетельную личность. Венцом действий Одмунта стала женитьба на дочери того самого Зирда, что вывело бывшего вора на извилистые тропки градоуправления: купеческая деятельность тестя открывала очень много дверей.

Однако не прошло и десяти лет, как Утрант осознал, что поменял, так сказать, шило на мыло. На улицы вышла новая банда Одмунта, самому старшему из которых только-только исполнилось восемь, а младший еще не совсем уверенно держался на ногах. Потомки превзошли отца: сам Одмунт начал воровать восемнадцати лет от роду.

Когда банда выросла до двенадцати человек, причем более дружной и слаженной работы, как говаривал Одмунт, ему еще видеть не приходилось, отец решил взять сыновей под крыло, пока их не взяли под арест, а потому созвал сорванцов одним осенним вечером на семейный совет.

Редкой силы непогода взяла Утрант в двойные клещи: выл ветер, обрывая с падубов редкую листву; хлестал в окна ливень; ветви, точно живые, царапали стены дома, стучались: впустите! Возле горящего камина сидел старый Одмунт, по левую руку – его ненаглядная Хтония, а перед ними расположились – кто на полу, кто на скамейках – малолетние бандиты всех возрастов. Пожалуй, одна-единственная черта роднила их: волосы по-отцовски были заплетены в косу. Потому что если кто и подобрался к тебе сзади так, что за волосы может схватить, значит, не вор ты, а так – ветреница в проруби, гвоздь в хлебе, в общем – полная несуразица. Зато в правильно уложенной косе легко пряталась пара отмычек.

– Дети мои, – тихо проговорил Одмунт, – я виноват перед вами. Вы получили от меня не дар, но проклятие. Вы уже чувствуете на плечах его тяжесть. Дальше будет только хуже. Но я прошу вас в этот вечер, прошу как отец: победите меня в себе. Возьмите верх над желанием красть.

Ветер взвыл за окном, бросил в стекла горсть мокрого опада. Одмунт тяжело поднялся с кресла, подошел к окну, всмотрелся в темноту и улыбнулся. В последнее время он стал улыбаться гораздо чаще, чем в былые времена, когда Одмунт Беспощадный властвовал в городе и не было замка, на который у него не нашлось бы ключа.