Артём Медичи - Хозяева прогоняют гостей

Незнакомец сжал руку в кулак; захрустели суставы. Вот оно что! И как он сразу не догадался!

Уже не таясь, он прошел по хрупкому льду к конуре, засунул туда руку по локоть и вытащил за шкирку спящую собаку. Порылся в кармане, вытащил коробок спичек, зажег одну и при свете дрожащего в ознобе огонька приподнял пушистое серое веко. Бурка только слабо взвизгнул, но продолжал спать.

– Семпервивум… ишь ты, как оно закручено!

С этими словами человек аккуратно задвинул пса обратно в конуру и поднялся по скрипучим ступенькам крыльца к двери охотничьей обители. Однако вместо того, чтобы стучать, ночной гость вынул из потайного кармана тоненькую отмычку. Замок отозвался презрительным скрипом, в тон крыльцу, но незнакомец и не думал сдаваться и вскоре был вознагражден: язычок замка тихо щелкнул, и дверь открылась.

Шаг? Что ж, шаг… Темнота режет глаза. Лишь в гостиной – пятна лунного света на вычищенном полу.

Шаг…

Глазам взломщика представилась странная картина: в гостиной на длинном столе покоилось забинтованное до неузнаваемости тело охотника, а на стульях спали две женщины, склоняя головы на дощатую столешницу. Вокруг были разбросаны в беспорядке различные предметы обихода, которым неверный лунный свет придавал удивительные очертания. В комнате стоял густой запах хвои и прелых листьев.

Гость хмыкнул, почесал в затылке и не спеша начал обыскивать шкафы в поисках какого-нибудь источника света. Вытянул из коробки длинную восковую свечу, достал спички, зажег фитиль и осветил лицо Харста.

– Неужто я опоздал? – пробормотал он. – Зараза…

Капюшон сполз с головы незнакомца, обнажив нестриженые длинные светлые волосы. Гость коснулся тонкими пальцами шеи охотника и едва не отпрянул: вместо ожидаемого мертвого холода кожа Харста, казалось, пылала в огне. Гость проскрипел сквозь зубы что-то не слишком приличное и извлек из-под плаща небольшую кожаную сумку на застежках. Казалось, прошла целая вечность, пока непослушные руки справились с замком, набрали из закупоренной колбы прозрачную жидкость в стеклянный шприц и обработали шею больного очищенным самогоном. Охотник дернулся, когда игла прошла сквозь кошу и мышцы, но незнакомец, который, похоже, одинаково хорошо владел навыками врача и грабителя, лишь чуть медленней начал вводить лекарство. Закончив с этим, он прикурил еще одну сигару от свечи и всмотрелся в лицо молодой девушки, что спала слева от Харста.

– Вот оно, значит, как, – вздохнул он сквозь кольца синеватого дыма. – Ну, спасибо. Кто ж ты такая?

Девушка не ответила, да гость и не ожидал ответа. Склонившись над охотником, он ощупал его лоб, шею, руки и удовлетворенно промурлыкал свое "семпервивум": жар начал утихать.

– Ну, брат, будь гостеприимным хозяином, – весело сказал человек, вешая плащ на спинку стула. – Тебе чертовски повезло… невероятно, судя по всему, повезло, так что с тебя – хлеб и соль, а также мясо, вино и прочее. Пойду проверю твой погреб; надеюсь, ты не обидишься. Эх, Харст, Харст! как же тебя угораздило…

Последние слова он произносил, уже спускаясь по короткой лестнице в погреб охотника.

Спустя несколько минут бледнеющая луна озарила еще более странную, чем ранее, картину: у окна за небольшим столиком расположился ночной гость с неизменной сигарой, зеленой пыльной бутылкой и большой тарелкой снеди, в основном – мясной. Мигающая свеча безуспешно соперничала с синей завесой сигарного тумана; тихо дышало – частью за столом, а частью на столе – семейство Харста, и среди всего этого раздавалось негромкое мурлыканье:

– Семпервивум, семпервивум, семпервивум…

Солнце довольным золотым котом нежилось на ярком дереве харстовой гостиной, и озорное синичье племя возмущенно стучалось в откинутые ставни в поисках обычного полуденного угощения – крошек хлеба и мяса – когда чуть заметно дрогнули губы Лансеи. Сон слетел на них слабой улыбкой и растворился в блеске играющих с капелью желтых лучей.

Она потянулась навстречу теплу, стирая с глаз последние тенета забытья, и только тут увидела у окна завернутую в плащ человеческую фигуру.

Лансея была всего лишь женщиной, а следовательно – существом слабым и почти беззащитным. Поэтому, несмотря на присутствие гостя (возле которого почивала пустая бутылка и кучка костей на подносе, щедро посыпанная сигарным пеплом), она в первую очередь прислушалась к дыханию мужа, ощупала его лоб – прохладный, хвала богам – погладила по голове спящую Риаленн и только после этого сняла со стены тяжелую узорную сковороду гномьей работы.