Анджей Сапковский - Бестиарий. Создания света, мрака, полумрака и тьмы

Польский еврей Ханан, благочестивый ученик ешивы, талмудистской школы, еще в детстве был обручен с Леей, дочерью богатого купца ребе Сендера из Брыконицы. Когда дети выросли, их связала горячая любовь. Но когда Ханан после смерти отца обнищал, отец Леи пренебрег договоренностью и выдал девушку за другого, более богатого еврея. Ханан, ослабленный молитвой, постом и ритуальными купаниями в мыкве, от отчаяния и горя умер, а его душа, превратившаяся в дыбука, завладела Леей. Призванный на помощь мудрый цадик из Мирополя, Азриель, экзорцизмами и трубением в шофар изгнал дыбука из тела Леи, но душу девушки спасти не смог. Ибо утверждается, что Лея поставила любящего ее демона выше навязанного отцом супружества с мужчиной, к которому ничего не чувствовала.

Классическое мифологическое существо, сделавшее в сказках и литературе поистине головокружительную карьеру. К своей теперешней внешности единорог пришел, эволюционировав от классического изображения в бестиариях, в которых имел вид уродливого создания с телом лошади, ногами антилопы, хвостом льва и бородатой головой козла, увенчанной штопорообразным, как у нарвала, рогом. Поскольку в современной литературе единорог стал символом поэтической сказочности и персонификацией эфирного феерического обаяния, постольку его лишили всех признаков уродливого гибрида и оставили изящного коня с бархатными глазами женщины, волнистой гривой и шелковистым хвостом. Коня, изящную головку которого украшает (не вооружает!) небольшой филигранный рог. Единорог – воплощенная красота; в сказке и легенде при взгляде на него облагораживается душа, смягчаются нравы, тают сердца жестоких людей и вдохновляются поэты. Увидеть единорога – значит оказаться лицом к лицу с магией, он – символ вдохновения, возможности увидеть то, что скрыто от глаз глупцов, филистеров, простаков и профанов.

«В одно прекрасное утро некий завтракавший в этот момент господин оторвал взгляд от яичницы и увидел златорогого единорога, объедавшего розы на садовой клумбе. Господин встал, поспешил в спальню, где почивала его супруга, и разбудил ее. «У нас в саду единорог, – сказал он, – ест розы». Жена приоткрыла один глаз и равнодушно взглянула на мужа. «Единорог – животное мифологическое», – сказала она и повернулась к господину спиной» [34].

Единорог известен с незапамятных времен. Священное писание упоминает о единорогах во многих местах, но в польских переводах искать их – занятие пустое. Там, где, например, псалом 22:22 ( лат. ) говорит: «salva me ex ore leonis et cornilus uncornium exaudi me», в польских переводах читаем: «избавь меня от пасти льва и от рогов… буйволиных» [35].

Единорогам свойственно одно общее качество – необъяснимое тяготение к девушкам, еще не познавшим мужчины. Невероятно пугливый и избегающий людей единорог не может устоять против девушки с ненарушенной девственной плевой – стоит ему такую узреть, как он тут же подходит и кладет голову ей на подол. Из этого мифического свойства также создали возвышенный символ, в то время как бестиарии рекомендуют лишь способ охоты на единорога с девицей в качестве ловчей либо приманки.

Ведь на единорогов охотились, причем охотились упорно, в основном из-за их рога, обладающего чудесными свойствами. Такой рог обнаруживал яды и создавал у обладателя иммунитет против всех отрав, а также служил материалом для изготовления прямо-таки чудодейственных медикаментов и эликсиров. Рогом единорога в «Парцифале» Вольфрама фон Эшенбаха пытаются лечить Короля-Рыбака, но безрезультатно, поскольку тут помочь может только Грааль.

Кроме рога, единорог поставлял и другие раритеты. В частности, волшебный рубин, именуемый карбункулом, который обнаруживали в черепе некоторых (много поживших на свете и мудрых) животных у основания рога. Альберт Великий считал карбункул кристаллизовавшейся кровью единорога и универсальным ремедиумом абсолютно от всех недугов – начиная с Черной смерти и кончая хандрой и тяжким похмельем. Растертая с яичными желтками единорожья печень лечила проказу, изготовленный из его шкуры пояс охранял от заразы, а башмаки – от болезни суставов, копыта же служили детектором ядов.