Алёна Тихонова - Гексаграмма - Рыцарь-алхимик

– Слушай, ты или говори, зачем явился, или проваливай отсюда, не отнимай моё время, – Шейд притворно, это Вагрус сразу раскусил, рассердился.

И Вагрус сдался. Во всяком случае, его уже поймали с поличным, и хуже вряд ли будет. Если он продолжит упорствовать – как раз-таки и рискует заставить Шейда злиться всерьёз.

– Мне сказали, что он занимается сферой, наполненной лиловым светом. Предположительно он создал её сам, и дубликата нет. Я понятия не имею, что это такое, но мне и ни к чему. Уж прости, я зарабатываю, как умею.

Шейд моментально перешёл на деловой тон, он выглядел по-настоящему обеспокоенным.

– Ах, это… Да, он создал такую вещь после того инцидента с ползущим по всему континенту мором. Говорил, что природа хвори была магической, и захотел изучить те стороны устройства нашей реальности, которых прежде не касался, чтобы предотвратить возможность повторения беды. Я бы не отказался, если бы она исчезла… Именно исчезла, а не попала в дурные руки. Поэтому вынужден отказать.

– Тебе-то что? Она ведь не твоя, – Вагрус, конечно, не считал себя противником, способным запугать, но… – Если тот человек сам придёт за ней – ты уверен, что выдержишь? Он убивает за секунды, я сам видел, оттого и нахожусь здесь, а не у себя дома, – Вагрус поёжился от леденящих кровь воспоминаний.

Шейд посмотрел на него как взрослый – на несмышлёного малыша.

– Потому что есть важнее, чем сохранность шкуры. Тем более, что она угодит в ещё худшую опасность, если такой мощью воспользуются не те руки. Сэр Ричард, к сожалению, сам не осознаёт, какое страшное оружие ему довелось случайно сотворить.

В такие моменты Вагрус одновременно был очень счастлив, что никогда не занимался ни магией, ни алхимией, и, следовательно, не имел ни малейшего касательства к этим многослойным и запутанным, поистине головоломным материям… и горько сожалел об этом, поскольку и способов обезопасить себя от их воздействия тоже не знал. Впрочем, тут, пожалуй, защитишься. Ну, да, как же.

– Разве этим должен заниматься ты? – Вагрус всё ещё ничего не понимал.

– Я не могу подвергать сэра Ричарда опасности, а ему не простят, что он связался с запретными искусствами. Так уж вышло, что меня вовлекли в это, а я… Мне стало любопытно. Сэр Ричард ни на кого не похож. Находиться рядом с ним, пусть и в тени – честь. И я не готов позволить ему упасть в кромешный мрак, что ожидает всех отступников его пути.

– А я не могу вернуться ни с чем. Вероятно, тогда со мной сделают что-то плохое. Даже хуже, чем просто убьют. Ты не видел его… Я не уверен что он – человек.

– Тогда оставайся, – просто улыбнулся Шейд. – Хотя признаюсь честно – я сам давно уже не совсем человек. Тебе придётся выбирать, кого ты боишься больше – нас с господином Ричардом или твоего таинственного незнакомца.

И Вагрус почувствовал тем самым чутким сердцем, что уже не раз выручало его из тупиков – Шейд умеет обеспечивать безопасность и благополучие тех, кто ему небезразличен. Этот не предаёт и не бросает. И, кажется, даже знаком с понятием "прийти на выручку бескорыстно". Это было чем-то новеньким для Вагруса, и он уставился на диковинное в его полном лжи и ножей в спину прозябании на дне общества явление.

Глава 2. Осквернение могил

Полчища бледно-синих и болотно-зелёных человекоподобных тварей, корчащих морды в бездумной агрессии, наступали на холм со всех сторон. Ричард сорвал с пояса скляночку с клубящимся внутри, мечущимся в поисках выхода, томящимся алым дымом и швырнул в гущу монстров. Едва лишь та разбилась – её содержимое взметнулось пламенем освобождённого пожара, и не менее двух дюжин даже не успевших осознать новую опасность чудовищ сгорели дотла прямо на месте. Не удовлетворённый ими, огонь перекинулся дальше, да так и пошёл гулять по толпе. Твари, очевидно, были начисто лишены инстинкта самосохранения – их ума не хватало даже на то, чтобы держаться подальше от гибнущих собратьев. Наоборот, огонь будто притягивал и манил их, как железо влечёт на магнит, а ночных мотыльков – на свечу или лампу. Они как будто не давали себе отчёта, что он разрушает их тела… Или они именно к этому где-то в глубине души и тянулись? Мозг отдавал им лишь простейшие команды, и они не узнавали никого, ни родственников, ни самих себя в зеркале, но… Может быть, остатков личности хватало на то, чтобы покончить с собой и больше не нести никому беду? Ричард, конечно, в данном случае ожидал от них уровень сознательности и ответственности, не всегда доступный полноценным, не искорёженным насильственной трансмутацией людям. Скорее всего, они просто замечали что-то яркое, режущее взгляд и совершенно непонятное, и тащились к источнику загадочных для них впечатлений, ища, нет ли чего поживиться. В их сером и бесприютном мире оно, наверно, казалось чем-то волшебным.