Анатолий Махавкин - Пасынки Страны

Вера попятилась. Открыла рот, потом медленно закрыла. Её обычная красота как-то поблёкла, стушевалась на фоне хищного очарования, исходящего от Марго. Блестящие волосы казались почти чёрными по сравнению с бледным лицом, где кармином выделялись пухлые губки, а сверкающие глаза наливались грозовой чернотой. Невзрачная мышка внезапно преобразилась в грозную женщину-вамп.

Подошёл Серёга, приглаживая торчащие волосы и удивлённо уставился на разбушевавшуюся жену. Товарищ бросил на меня быстрый взгляд и потупился. А, говнюк, попался!

– Ну, и чего ты голос повышаешь? – начал он.

– А ты, вообще – заткнись! – Рита толкнула его в плечо. – Пошли, пора выбираться отсюда.

И опять, никаких возражений. Провинившиеся шалуны переглянулись и затопали следом за решительно шагающей женщиной. Вера задержалась и несмело взяла меня за палец.

– Чего это с ней? – неуверенно спросила она. – Какая-то она не такая. Мне аж страшно стало, когда она закричала…

– Радость моя, – улыбаясь, я отлепил её ладошку, – во всяком совете есть своё здравое зерно. Помолчи, будь так любезна, а то смотри – тебя могут и покусать.

Вера нахохлилась и отстала. Так мы и шли: впереди шагала Маргарита, и её прямая спина, казалось, испускала искры раздражения; следом, втянув голову в плечи, семенил Сергей, время от времени оглядываясь на меня так, словно опасался ножа в спину; за товарищем следовал я, помахивая сорванной травинкой, и замыкала вереницу насупившаяся Вера.

Лесок оказался ещё меньше утреннего, но живности в нём, как выяснилось, кишмя кишело. Огромные пёстрые птицы, напоминающие попугаев, перепархивали с ветки на ветку и обменивались пронзительными криками, похожими на безумную морзянку. Даже не знал, какие диковины водятся в наших лесах. Под деревьями, в густых зарослях, кто-то небольшой непрерывно шелестел, хрустел и тихо чавкал. От недосыпания, временами, чудилось и вовсе непотребное: лохматое, точно мочалка, лениво передвигалось на задних лапах и негромко ворчало совершенно человеческим голосом.

Хорошо, что это наркоманский рай быстро остался за спиной, иначе я бы начал опасаться за состояние своего рассудка. Дорога, выбежав из леса, разветвлялась: основная ветка огибала приземистый холм, а тонкая тропка, петляя между пышными кустами огромных красных цветов, взбиралась на вершину, останавливаясь у дверей домика, как две капли воды похожего на виденный нами предыдущей ночью. Вот только ограда здесь была не из металлической сетки, а из переплетённых прутьев, с пасторальными горшками, оседлавшими колья.

Домик с соломенной крышей при свете дня выглядел совершенно сказочно, и в мире, где существовали подобные строения, как-то совершенно не представлялись едущие автомобили, и люди, общающиеся по мобильным телефонам.

– Чего встали? – подтолкнул я остолбеневшего Сергея и он, испуганно вздрогнув, обернулся. – Давайте-давайте, ножками. Пусть местный дед Панас объясняет, куда нас занесло.

Красные бутоны совершенно одуряюще пахли всё время, пока мы поднимались вверх. Какие-то крошечные насекомые безумно-розовой окраски терпеливо исследовали алые лепестки, почему-то вызывая странные ассоциации с прочитанной в детстве Дюймовочкой. Я сорвал один из цветков и, показав язык обескураженной Вере, воткнул его в чёрные волосы Маргариты. Серёга глухо заворчал, но тем всё и ограничилось, а Рита прищурилась и послала мне воздушный поцелуй. Товарищ, видимо в отместку, сорвал ещё один бутон, больно уколовшись о длинный шип куста и попытался преподнести его моей благоверной. Но та лишь раздражённо вышибла несчастный цветок в пыль и злобно покосилась на меня.

– Дурдом какой-то, – пробормотала она, – ещё в зад ей вставь…

Марго повернула к Вере надменное лицо, и моя жена тотчас попятилась назад, нервно поправляя изумрудные волосы, сбившиеся в некое подобие шапочки из мокрых водорослей. Кстати, а когда это они успели поменять цвет с тёмно-каштанового на нежно-зелёный? О, и у Серёги тоже…

– Ребята, – сказал я, решив несколько разрядить обстановку, – похоже, в речке, где вас угораздило искупаться, кто-то забыл бочку зелёнки.

– Иди в задницу! – огрызнулся мой товарищ, ощупывая свою скудную поросль. – Я же молчу, как некоторые причёски в чернила окунают. Помылись бы, а то голова аж лоснится.

Рита толкнула скрипнувшую калитку, и мы вошли во двор. Хм, даже покосившаяся поленница на месте – кто-то клонирует домики?

Сергей и Вера направились прямиком к деревянному крыльцу, украшенному изображениями пёстрых птиц, а Маргарита задержалась перед россыпью гороха. Кто-то, видимо, не заметил дырки в мешке и потерял… Вот: сто пятьдесят семь горошин.