Анатолий Махавкин - Пасынки Страны

– Так разводись, – тихо сказал я и погладил её по голове, – найди этого своего Родиона, выходи замуж и нарожай ему детишек. Ещё не поздно, ты молодая баба…

– Поздно, – она тяжело вздохнула, – Родион, после моей свадьбы, спился и умер. Да и Сергей вряд ли отпустит меня.

– А сама? Никак?

Рита внезапно замерла, словно её посетило откровение, а потом подняла на меня задумчивые глаза. Лицо её блестело от слёз, но в нём проявилась некая внутренняя глубина, словно беспозвоночное вдруг обрело хребет.

– Может, ты и прав, – сказала она и вдруг чмокнула меня в щёку. Абсолютно нечувственный поцелуй, но с примесью странной свежести и цветочных ароматов, – большое спасибо. Давай ещё поговорим, только не о личной жизни, меня и без того от неё тошнит.

Поговорили про кино. Как ни странно, но эта запуганная мышка больше всего на свете обожала фильмы ужасов. В частности, производства небезызвестной фирмы Трома. Тихо хихикая, Рита рассказывала, как по ночам, когда Сергей уже вовсю храпел в соседней комнате, она садилась почти вплотную к плазменной панели и включала нечто эдакое, с мясокровищей.

– Это у тебя, видимо, на почве работы, – предположил я, вспомнив что моя собеседница работает бухгалтером в строительной фирме, – после трудового дня неизменно возникает желание прикончить пару-тройку особенно любимых сослуживцев.

– И не только, – она махнула узкой ладошкой, – вокруг так много хороших милых людей, обожающих делать пакости.

– Есть такое дело, но вообще-то, глядя на тебя, скорее представишь за просмотром чего-то романтического, с принцами на белых конях, ну или, как вариант, с нежными вампирчиками.

– Нежными? Мне больше нравятся вот такие, – она повернулась ко мне и, подняв руки со скрюченными пальцами, открыла рот, полный ровных ослепительно белых зубов, – у-у-у! Страшно?

– Аж уписался. Ну, думаю, если как следует потренироваться, то парочку хомячков ты запросто напугаешь, до икоты.

– Ах, ты, засранец! – она ткнула меня кулаком и вдруг посерьёзнела. – Почему мы с тобой раньше никогда не разговаривали? Потому что я такая – никакая?

Интересно, она думает, я ей правду скажу? Но, вообще-то, собеседник она действительно очень неплохой. Намного, кстати, лучше моего товарища. А если к ней притерпеться, то и на мордаху – ничего. Не Вера, естественно, но и не ужас-ужас.

– О чём с тобой говорить, – я отмахнулся, решив свести всё к шутке, – ты ведь наверняка даже не знаешь, как Спартак последний раз сыграл.

– А ты сам-то знаешь? – она громко рассмеялась и тут же зажала рот. – Ой! Сергей говорил, ты футболом не интересуешься. Вроде как – книгами.

– Угу, – меня несколько смущала затронутая тема, – причём их тематика несколько связана с твоим любимым жанром, это – романтики: Шелли, Гофман, По, ну и ещё целая куча других.

– Ух, ты! – она покачала головой. – А у меня вот терпения никогда не хватало. Я вообще читаю чуть ли не по слогам. Когда с Родионом встречались, он мне всё сам читал, у него так хорошо получалась, особенно – стихи.

За спиной послышалось хлопанье крыльев, и я обернулся: птица, то ли удравшая от меня прошлый раз; то ли очень похожая на неё, опустилась на дерево, под которым дрыхли наши благоверные и уставилась на меня сияющими жёлтыми плошками.

– Эй, ты, – сказал я, и пернатое выдало в ответ целую тираду странных звуков, напоминающих человеческую речь. Похоже, именно это я и слышал, когда шагал через дорогу.

– Не трогай его, – Рита дёрнула меня за рукав рубашки, – ты же видишь – ругается.

Мы посмеялись. Странное дело, давно я не чувствовал себя так хорошо и спокойно, как сидя на обочине дороги, ведущей хрен пойми куда, рядом с душевной дурнушкой, так заразительно хохочущей в звенящей ночи.

Разговаривая, мы и не заметили, как подкрался рассвет. Солнце неторопливо выбиралось из-за сверкающей полосы горизонта, рассыпая впереди августейшего тела шустрых разведчиков, взрывающих тёмные облака розовыми гранатами. Удивительно, но я, видимо, совершенно утратил способность ориентироваться. Или, как вариант, Солнце карабкалось с северо-запада. Впрочем, мы ночью такие круги выписывали – какая там ориентировка.

С наступлением утра стало совершенно ясно: деревья вдоль дороги определённо яблони, только дикие, но в самом что ни на есть майском цвету. Вот к чему приводят эксперименты со всякими ГМО, так скоро на вишнях кокосы объявятся.

Поднялся лёгкий ветерок и, вцепившись в зеленеющую листву, начал остервенело трепать её, словно резвый щенок брошенную палку. Пискнула одна пичуга, следом – вторая, и вот уже целый хор перекрикивающих друг друга певцов возвестил о всеобщем пробуждении.