Array Велимир Строгов - Салочки

– Это не просто консервы, мальчик. Я собрал сердца всех, кого превзошёл. Каждый из них был уверен, что победит. А потом я упивался их отчаянием, когда доставал свой бивень.

Рукоятку излюбленного оружия Каверлона вырезали из бивня убитого им морского хищника. Тяжёлое остриё на конце цепи раскрывалось лезвиями прямо в теле жертвы, превращаясь в захват, который с лёгкостью вырывал ещё бьющееся сердце. Об оружии, давшем ему кличку, Шам говорил с ужасающим спокойствием:

– Пробить рёбра, подхватить сердце. Тёплая, затихающая в ладонях жизнь – что может быть слаще?

– Ты просто давно не заглядывал в меню «Сытого пеликана», – не удержался и съязвил я.

Шам густо засмеялся.

– А ты шутник, Тон! Даже убивать жалко. Сохранять оптимизм в твоём-то положении…

И всё же, я не мог понять, не унимался:

– Так почему Вуу?

Я осторожно переместился к следующему камню и наконец увидел напарников, над которыми нависли две делспиды, вытянувшись вверх на своих змеиных хвостах.

– Скоро узнаешь. Всему своё время, Беглец. Хотя ты можешь и не дожить до этого времени.

Пока Бивень продолжал возиться с дробовиком, я решился и рванул из кобуры разгонщик – созданное мной оружие дальнего боя. Частично используя принцип искривления пространства, разгонщик мгновенно отбрасывал цель на порядочное расстояние, но возникавшая при этом перегрузка обычно разрывала или размазывала жертву в тонкую длинную нить.

Я выстрелил в атаковавшую Грума тварь. Раздался звон, и делспиду аккуратно распределило по прямой линии длиной в несколько метров. Разгонщик загудел, перезаряжаясь, и я прицелился во вторую бестию, под которой, обхватив голову, корчилась Сот.

Резкий выдох, спуск… Делспиду зацепило лишь частично, но и этого хватило, чтобы она превратилась в груду серых ошмётков. В разгонщике оставалось энергии ещё на один выстрел, максимум два. Краем глаза я заметил, как Грум и Сот поднимаются на ноги, и прикинул, откуда может атаковать Каверлон. По неписаным правилам салок мы не могли ранить или убивать водящих, но я мог уничтожить злосчастный дробовик.

Над краем валуна показался Бивень. Я резко вдавил кнопку, но разгонщик с силой выбило из рук, и последний заряд ушёл в небо. На такой трюк способна лишь снайперская винтовка.

– Ты! – Голос Сот срывался. Она словно выплёвывала каждое слово из себя: – Ты притащил нас сюда, в эти мёртвые земли, ты сделал меня калекой, ты…

Девушка всё ещё не пришла в себя после наваждения делспиды. Её слова больно вгрызались в сердце.

Бивень, который так и не смог привести в действие дробовик, издевательски захохотал:

– Я же говорил, что тебе не повезло с командой!

Следующий выстрел Сот мог отправить меня точнёхонько на тот свет. К счастью, вмешался Грум. Он не мешкал – с размаху ударил булавой по паучьей ноге, сбив прицел и оставив на полипласте заметную вмятину.

– Нашла время сводить счёты! – заорал он. – Очнись, или мы вместе отправимся к прародителям!

Я мысленно возблагодарил дворфов за слабую восприимчивость к воздействию на разум, отчего Грум быстро вернулся в реальность. Похоже, его удар действительно выдернул Сот из наваждения, так как она растерянно замотала головой и опустила винтовку.

Раздался короткий, но громкий щелчок: после долгих усилий дробовик Каверлона вернулся в строй.

– Двигаем! – Грум помог девушке выровнять конструкцию после удара булавой, и они поспешили ко мне.

За их спинами показались отставшие торроки. Завидев свою команду, Бивень осмелел и наконец высунулся.

– Беглец! – выкрикнул он. – Добро пожаловать в мою коллекцию!

Он прижал приклад к плечу. Просвистела дробь, и всё, что я успел почувствовать, это сильный толчок. Горизонт покосился, словно стена утлой лачуги, и заснеженная земля начала стремительно приближаться. Невидимая тяжесть опрокинула и придавила меня так, что какую-то долю секунды я лежал и пытался сообразить, что же произошло. Меня ранили? И тут у самого уха раздался приглушенный хрип.

Я попытался перевернуться и увидел, как нависший надо мной коренастый дворф жадно хватает ртом воздух. Заряд дроби пришёлся ему точно в бок.

– Грум! – Я собрал последние силы и осторожно перевернул товарища.

Если б не дворфийская выносливость, это ранение оказалось бы смертельным. Но дворфы – народ крепкий, и не такое могут выдержать. К тому же, Грума недаром прозвали Стойким.

– А мне начинает нравиться то, как ты подставляешь других! – заорал Бивень и повернулся к торрокам. – Назад, уходим!