Array Велимир Строгов - Салочки

– Всё будет хорошо. Я знаю, что делаю, Жан.

– Надеюсь, – прохрипел он. – Ты ведь больше не гонишься за Неживым?

Это начинало раздражать. Все мои знакомые, каждый из них считал своим долгом как можно чаще напоминать мне о чемпионе, в тени которого я жил, и о подвигах которого не говорили только мёртвые. Дурацкая привычка – сравнивать себя с другими, но когда лидер рейтинга задаёт такую планку, азартному игроку сложно оставаться в стороне. Если б я сознался, пришлось бы выслушать очередную лекцию. И я поступил проще – солгал, отрицательно помотав головой.

Бивень искал нас. По моим подсчётам, на поиски у него уйдёт хотя бы пара недель, если не месяцев. Мало кто находил меня быстрее.

Когда я вышел из трактира, уже смеркалось, и Сот расположилась неподалёку – ожесточённо протирала оптику винтовки. Видимо, происшествие с голограммой Бивня и впрямь серьёзно ударило по её профессиональному самолюбию. Я подошёл тихонько, почти беззвучно, чтобы не отрывать девушку от работы. Хворост трещал в огне костра, выбрасывая вверх мелкие искры, а тёплые янтарные отсветы танцевали на её серьёзном лице. Сот опустилась почти к самой земле, тогда как длинные ноги словно переломились пополам, чтобы обеспечить ей такое положение, и окружили девушку тёмным полупрозрачным частоколом.

– Я устала, Тон, – сказала она еле слышно.

– Отдохни. Постоялый двор всегда открыт для путников.

– Нет. Я устала убегать, а ты… – Пронзительно карие глаза посмотрели на меня с вызовом. – Как я могу быть с тем, кто гоняется за невидимкой, попутно дразня своры бешеных псов?

Вместо привычной вспышки гнева от очередного упоминания Неживого я почувствовал удушливые объятия грусти. Кто-то играл лишь ради денег, а для меня это верный способ доказать, что я хоть чего-то стою, что я не хуже Него!

– Хватит сравнивать себя с Неживым и грезить о первом месте, – выдернул меня в реальность голос Сот. – Ты уже легенда салок. Тебя знают и ждут, не жалеют денег. А тебе всё мало.

– Нет. – Я присел рядом с ней на одно из брёвен, расположенных вокруг костра, и, видимо, предназначенных для таких вот душевных бесед. – Эту известность мне принесли порталы. Распоряжайся ими кто другой, что бы осталось от Беглеца?

– Но другие – не ты, и сферы – твоё изобретение, Тон.

Очередные возражения застряли в горле. Да и стоило ли это слов? Над нами нависло темнеющее небо, исколотое ранними звёздами, а мы, не замечая той красоты, продолжали говорить на разных языках. Раньше понимание возникало словно из ниоткуда, само собой: я, азартный до безобразия, она, увлечённая моим бесстрашием, и мы находили, что сказать друг другу, аккуратно огибая острые темы, словно наши отношения работали по чёткому инженерному расчёту. В какой же момент всё сломалось – когда испарились чувства, или когда я сломал её?

Сот вдавила одну из кнопок на панели управления и приблизилась ко мне почти вплотную. Еле заметные светлые веснушки, крыльями раскинувшиеся вокруг её точёного носа, заставили вспомнить, улыбнуться. Девушка обхватила мою шею руками и уткнулась в плечо.

Кажется, костёр разгорелся сильнее.

Мы пробыли в логе два дня, а казалось, что вечность. Время тянулось густой патокой, стекая по листкам календаря, что висел в выделенной мне комнате.

Развлечений у местных жителей было раз да два: настольная игра шагри-тан и выпивка. Хотя, надо признать, шагри-тан – интересная стратегия. Недостаточно для меня, но с изюминкой. Для игры использовалась доска на тридцать клеток, за которую садились три игрока. Цель игры – бросая резные кости сложной формы, провести семь своих фишек на другой конец доски, мешая сделать то же противникам. Исходя из правил, свести счёт вничью почти невозможно. Почти. И это подогревает интерес уже другой категории игроков, которые обожали ставить перед собой невыполнимые цели.

Скудным перечнем забав деревушка почти не отличалась от пристоличного Гёльза. Пока не появились салочники, в небольших городах и селениях жили так же. Человек, придумавший салки, решил сразу две проблемы: нашёл бездельникам занятие, а военным, оставшимся не у дел после Великого объединения, работу – теперь пар выпускали иначе. Разумеется, далеко не все салочники вышли из бывших солдат, но таких тоже хватало.

На третий день за завтраком Жан заговорщически подмигнул мне и подозвал к прилавку. Я не понимал, что хочет показать мне трактирщик, но почему-то кроме вкуснейшего вина больше ничего не приходило на ум.