Дмитрий Морн - Оковы огня. Часть 1

– Что значит «в не совсем приглядном виде»? – спросила Изабелла, а сердце в груди забилось в тревожном предчувствии.

– Я бы посоветовал вам не обращаться к его жалости, как вы поступили со мной, – Джордан слабо улыбнулся, – это только его разозлит. Я, пожалуй, сказал даже больше, чем должен. Когда вы планируете отправляться в Орлиный коготь?

– Завтра, мы намерены отправиться завтра, – ответила Изабелла, ещё не придя в себя от слов гвардейца.

– Тогда до завтра, леди, к утру всё будет готово, – гвардеец поклонился и направился к двери.

– Скажите, капитан, это герцог Нортром? – вслед ему донёсся тихий голос Алисии.

– Не говорил и не скажу, леди, – Джордан с лёгким поклоном исчез за дверью.

Изабелла в ожидании смотрела на тётю. Очевидно, что она догадалась, кто этот таинственный человек. Только, похоже, открытие не принесло ей облегчения.

– Милая, мы влипли, – лицо Алисии исказилось в гримасе.

– Всё так плохо, тётя? – спросила Изабелла. – Вы знаете, к кому нас отправил Император?

– Поговорим у тебя в покоях. – Алисия направилась прочь из комнаты, явно в ужасном расположении духа.

Изабелла шла рядом, не отрывая тётю от раздумий. А в голове клубились десятки мыслей, волнами налетая на её уверенность и решимость, пытались сбить с пути, остановиться и положиться на волю судьбы.

В отведенных для неё покоях Изабелла первым делом осмотрелась, пытаясь определить всё ли в порядке и на прежних ли местах вещи. Привычка, которую вбили отец с Джорджем. Хотя даже если кто-то и рылся в её вещах в поисках чего-либо, она не смогла бы ничего сделать. Всё в Западном домене под контролем Императорского рода. Девушка покрутила серебряное кольцо на указательном пальце правой руки, в котором хранятся письмо и артефакт в ларце.

– Тётя, теперь расскажешь в чём дело? – Изабелла обратилась к Алисии, задумчиво ходившей по комнате.

– Я уже говорила, что мы влипли по уши?

– Да, тётя, говорила, – терпеливо ответила Изабелла, словно разговаривая с капризным ребёнком или стариком.

Алисия поморщилась, она просто ненавидела, когда с ней говорили в подобном тоне, только Изабелле она могла простить такое обращение.

– Хорошо, рассказываю, – всплеснула руками Алисия. – Что ты знаешь о действующем Патриархе?

Изабелла задумалась, вспоминая, чем выделялся действующий Патриарх, но в голову ничего не шло.

– Только то же, что и остальные, – ответила Изабелла. – Он является главой Императорского рода, занимается всеми внутренними делами Рода и в иерархии стоит даже выше Императора.

– А как зовут его, знаешь? – как само-собой разумеющееся спросила Алисия.

Изабелла попыталась вспомнить, но вдруг поняла, что не знает имени Патриарха. От удивления девушка замерла на месте, в памяти зашевелилось всё, что касалось Императорского рода, но вот имени Патриарха там не было. Шутка ли, она, оказалось, не знает имени одного из самых могущественных людей в Империи.

Девушка с широко раскрытыми от растерянности глазами уставилась на тётю в поисках ответа.

Алисия усмехнулась:

– То – то и оно, малышка, обычные дворяне даже не знают, что в Империи есть Патриарх. Только некоторые на самой верхушке, – Алисия указала пальцем вверх, словно показывая на ту самую верхушку, – знают, но и они в неведении относительно его имени и происхождения.

– Но ты знаешь, тётя, не так ли, – Изабелла с любопытством взглянула на Алисию, – иначе не стала бы и начинать рассказывать.

Алисия обвела взглядом комнату и, приметив удобное кресло, присела, поправив платье. Изабелла устроилась напротив.

– К счастью или к сожалению, но знаю, – вздохнула Алисия. – Нынешний Патриарх – старший брат Императора, на сколько старший, я не знаю, и не спрашивай, может на десять лет, может на сотню, кто их разберёт колдунов этих? Я тогда была ещё совсем ребёнком, двадцать семь лет назад. Мы с родителями и Роумелом гостили у Генриха, Его Величества, Генриха. – Алисия улыбнулась, вспомнив счастливое детство, но почти сразу же улыбка сменилась ледяным взглядом. – В один из дней, кажется, это был шестнадцатый день второго месяца лета, на небе сошлись луна и солнце, все в столице радовались, считали это добрым предзнаменованием. Генрих рассказывал нам с Роумелом сказки и весёлые истории, как вдруг ворвались гвардейцы с бледными лицами, до сих пор помню их лица: ни кровинки, губы побелевшие, холодный пот каплями застыл на коже. Я тогда и не поняла ничего, сидела и смотрела ошарашенная, а они говорили, что-то об убитой госпоже и похищенном младенце.