Василий Сахаров: Степные волки

– Ты понимаешь, что это смертники? – повысив голос, гневно сказал Хайтли Дортрас. – Ты хочешь, чтобы мы распоряжались жизнями людей как разменными пешками в своей игре? Чем тогда мы будем отличаться от рахов, Фриге? Вдумайся, что ты предлагаешь!

– Мастер, – заложив руки за спину, Нойм подошёл к ограждению балкона, повернулся и посмотрел верховному жрецу в глаза, – каждый из нас, жрецов Белгора, готов пожертвовать своей жизнью, и я сам готов пойти на это дело, устроить засаду на адептов Ятгве. Однако почему мы думаем о наших соотечественниках так плохо? Что это, может, спесь, или мы считаем, что тот, кто не прикоснулся к силе бога-прародителя, не умрёт с честью за свою родину и не пожертвует самым ценным, что у него есть, – жизнью? Нет и ещё раз нет, мастер. Мы видели под Стальгордом, как обычные штангордцы бились за свою землю и умирали, так что это не вопрос. И в своём труде о новых методах ведения войны с применением магии я указал, что в проведении подобных акций должны участвовать только добровольцы.

– Возможно, ты прав, Фриге, – устало произнёс Хайнтли Дортрас. – Сегодня ночью соберётся совет высших иерархов нашего культа, и твои предложения будут рассмотрены.

– Верховный, мы с вами знаем, что ваш голос решает всё. Что вы скажете?

– Пока, – старый жрец закрыл глаза, – я ещё не определился. Иди, Фриге, ответ получишь завтра.

Фриге Нойм уважительно склонился и направился во внутренние помещения храма, в комнату, отведенную ему под жильё. В столице все жрецы, ещё не имеющие семьи, жили и работали только здесь. Так было заведено с самых древних времён, и Нойм исключением не был.

Подходя к своему жилищу, он увидел, что в коридоре возле его двери кто-то стоит. И, подойдя ближе, он узнал своего старого товарища Манфреда Киртана и поприветствовал его:

– Здрав будь, Манфред, меня ожидаешь?

– Да, – кивнул тот. – Кто сейчас занимается делом бури?

– По-прежнему я, но их на волю отпустили, и теперь мы только издалека за ними наблюдаем, через норгенгордских служителей.

– Нам надо поговорить, Фриге.

– Проходи. – Нойм распахнул дверь.

Жрецы вошли в стандартную небольшую комнату, сели за стол у окна, которое выходило во внутренний двор храма, и Манфред спросил:

– Ты ведь в курсе, что именно я занимался некоторым ознакомлением дромов с основами магии и волшбы?

– Конечно, – подтвердил Фриге.

– Так вот, после того как они покинули столицу по поручению верховного жреца я продолжил отслеживать их родословную и собирать по архивам всё, что только можно нарыть относительно бури.

– А почему мне ничего не говорил? Это что, недоверие со стороны Хайнтли Дортраса? – Нойм напрягся и крепко стиснул кулаки.

– Нет. – Манфред пожал плечами. – Интересной информации не было. Точнее, она в единое целое никак не складывалась, рваные куски какие-то и не более того. Опять же – война, и времени ни на что не хватало. Сейчас кое-что появилось, вот и зашёл к тебе.

– Ну ладно, говори, что интересного узнал.

– По большому счёту ничего нового. Просто поговорить хотел и посоветоваться. Как известно, бури в мире Тельхор были всегда. Но за пределы своего сообщества они выходили редко, и о них известно мало. Вот и эти трое, сколько работал с ними, а для меня они так и остались чем-то непонятным и странным. Это какая-то природная аномалия среди людей, но в то же время очень закономерная. Ты помнишь трактат великого медикуса Болейраса из Фергона?

– Что-то такое очень смутное и далёкое. – Нойм неопределённо покрутил пальцами. – Напомни.

– Так вот, Болейрас утверждал, что в теле каждого человека существуют некие защитные организмы, которые его излечивают. Например, рана на теле. Кровь останавливается сама, и поверх раны возникает защитная плёнка, которая превращается в корку, а со временем затягивается кожей. Исходя из своих наблюдений и опытов, Болейрас сделал вывод, что некие микроорганизмы закупоривают кровеносные сосуды и не дают человеку преждевременно умереть. Такие организмы Болейрас назвал перканы, что значит помощники. И думается мне, что бури и есть те самые перканы, но только уже во всей системе людей в целом.

– Забавная теория. Но это только теория. Из чего ты сделал такой вывод?

Манфред вынул из рукава мантии скрученные бумаги:

– Это копии с архивных документов. Смотри, Фриге, я тут сделал некоторую подборку по самым ключевым моментам истории нашего материка, а исчисление вёл по Фергонскому календарю, как самому старому. У них сейчас 3019 год от блокады. Что это значит, теперь никто вспомнить не может. Ну и ладно, не об этом речь. 103 год, на просторах степи впервые появились дромы, они же тавры, они же вольники, и дружина первого кагана Малюты Чёрного волка наголову громит войско тогдашнего ферганского императора Андрона, который слыл нечестивцем и некромантом. Благодаря этому, обрати внимание, Фриге, император не решился объявить войну тогдашним западным государствам. И современники, описывающие события тех лет, утверждали, что, если бы Андрон пошёл на запад, разразилась бы самая великая и, наверное, последняя война в мире Тельхор. Не больше и не меньше, формулировка именно такова. 239 год, борьба между жрецами севера и юга. Одноглазый Один против бога-обезьяны Ханумана. Северяне войну проигрывали, и тут вновь появились бури. Каган Судивой Ирбис вывел из степей огромную конную орду и прошёлся по тылам южан до самого центра их государства. Победа осталась за жрецами Одина, и, как итог, исчезли все чернокожие племена, населявшие наш материк.