Елена Ворон - Подземный-Каменный

Он плюхнулся наземь и принялся растирать нестерпимо ноющие ноги.

– Зар-раза! – ругался, кривясь от боли. – Вот же др-рянь!

С языка рвались и другие слова, но Лих удержал их, чтобы не гневить владык.

Он натянул башмаки, со стоном поднялся. Впредь будет умнее: не дубы пожалеет, а себя самого. На едва гнущихся ногах Лих поковылял вверх по течению. Водяной-Текучий ехидно посмеивался в ручье.

Началась болотина, под ногами захлюпало. На душе стало муторно. Благородные дубы остались за спиной, а тут – ивняк да ольшаник. Где сосновый бор, что обещал дядька Марий?

Однако вскоре сделалось суше, вернулись дубы, а там и сосны впереди завиднелись, на высокой гряде. Посветлело, и Лих повеселел, ноги пошли шибче.

Он взобрался на гряду. Мох здесь был белый и сухо хрустел. А ягодник-то какой! Сплошной ковер. Лих сорвал горсть бледно-розовых ягод, бросил в рот. Кислятина недозрелая. Однако плюнуть нельзя: лесного владыку обидишь. Пришлось проглотить, но уж благодарить Лих не стал.

А вот и заветная каменица.

Камни лежали опрятным холмиком, выглядывали из-подо мха. Кругом мох был белый, хрусткий, сухой, а их затянуло зеленым и мягким. Лих приблизился, поклонился сперва каменице, затем – соснам вокруг. Камни молчали, с сосен же упало несколько шишек; одна стукнула Лиха по маковке, и он улыбнулся в ответ на приветствие. Сел на корточки, разглядывая сокровище.

Чудо что за камни. И глазу видно, и подо мхом угадывается: замечательные. Округлые, гладкие, как на подбор. Серые, синеватые, с прозеленью, а вон даже лиловый виднеется, и белых несколько. Славная выйдет оградка, хоть и низенькая. Маловато камней, высокую стену не сложишь…

Лих призадумался. Откуда ей взяться здесь, такой каменице? Ладно еще гряда, на которой сосны выросли: гряду подземный владыка из земли выпятил. Но камни – владыка же их тут не складывал себе на забаву? Нет, конечно. Выходит, люди привезли. Давненько, наверное. Кто теперь разберет, зачем это понадобилось.

Пронесся порыв ветра, сосны зашумели, заскрипели ветками, но Лих не заметил. Затаив дыхание, он коснулся лилового с белыми жилами камня. Камень был ласковый, дружелюбный.

– Здравствуй, приятель, – сказал ему Лих и погладил, как кота.

Камню это понравилось.

Лих погладил шершавые бока еще нескольким, поговорил с ними дружески. Они поняли, что он сказал. Отличные ребята.

Однако пора уходить. Лих окинул каменицу прощальным взглядом. Слов нет как хороша.

Оно и к лучшему, что ее люди сложили, а не Подземный-Каменный. Раз камни эти когда-то взяли, значит, тогда же и выкупили, и подземному владыке они не принадлежат. Людей, бывших хозяев, тоже нет. Поэтому камни может невозбранно взять себе любой. Этим человеком будет Лих.

Он поклонился каменице, прощаясь. И лишь сейчас расслышал, как свистит в кронах ветер, как стучат падающие шишки. Небо было темным, будто к ночи. Надо поспешать.

Лих начал спускаться по крутому склону гряды, стараясь не поскользнуться. Грохнешься тут – костей не соберешь. А с собственными ногами Лих, известное дело, не дружит. Частенько подводят они хозяина: запнутся обо что-нибудь, оступятся, а то бредут еле-еле, когда надо спешить. Да уж, справный муженек достанется Марийке! Лих улыбнулся, придерживаясь рукой за коряжину и тщательно выбирая, куда ставить ногу. Это он сейчас неуклюжий да медленный. А рядом с Марийкой – совсем другой человек. И проворство в нем появляется, и небывалая ловкость, и прыть. Он даже бегать может не хуже Марийки, а уж она-то – быстрокрылая ласточка, ее словно ветром несет…

Зашлепали редкие капли. Хоть бы дала проклятая туча через ручей переправиться, а там бы и проливалась – так нет же, не дотерпела.

Между сосен что-то мелькнуло – белое, блестящее. Лих заметил краем глаза, но рассмотреть не успел. Повернулся. Ничего нет. Тьфу, пропасть. Полдня всякая ерунда чудится.

Ах, хорь! Нога поехала на сухой ветке, Лих покачнулся – и грохнулся на спину, покатился вниз. Благо, невысоко, уж почти спустился.

Он сел, потер затылок. К счастью, затылок крепкий, с одного падения не проломишь. Лих поднялся, сдерживаясь, чтобы не обругать дурную ветку. Все ж таки она в ведомстве Лесного-Дарящего; негоже сердить владыку.

На голову шлепнулась тяжелая капля, другая угодила в плечо. Лих заспешил под дубы на краю болотины. Надо укрыться и переждать. Тучи с гор надолго не задерживаются, неизменно улетают дальше.

Капли мрачно лупили по листьям. Лих прислонился к корявому стволу, погладил его, как родного.