Сергей Шкенёв - Николай Негодник

– Кажется, с вечера должно остаться. Да, и все пройдет, – пробормотал Николай, отступая к столу и пытаясь нащупать за спиной посудину.

Но лекарство не подействовало – наваждение не пропало. Оно принюхалось, задвигало длинным носом и спросило тонким голосом:

– Романея?

– Не знаю, – честно ответил Шмелёв, не разбиравшийся в винах.

– Угостишь?

– Сгинь, нечисть! – перекрестился Коля, другой рукой нащупывая крестик на груди.

– Сам дурак, – обиделся мужичок. – Тимоха я, домовой здешний. Выпить дай?

– На. – Протянутый ковш с вином мелко-мелко дрожал. – Ты точно не нечисть?

– Не-а, – мифическое существо выдуло всю посудину единым махом и неторопливо, с занюхом, вытерло губы расшитым рукавом. – Чистый я, у меня половина родни – банники. А пошли, попаримся? Или к девкам? А то и совместить можно.

– Я бы не советовал, – раздался за спиной голос вернувшегося волхва. – Это врун, малолетний пьяница и к тому же не настоящий домовой. Так, стажер на полставки.

– И ничего не малолетний, мне в аккурат в этом годе двести стукнуло.

– Цыц! – прикрикнул Серега на домовенка. – Иди лучше по дому чем-нибудь займись. А еще раз пьяного на рабочем месте увижу – посажу в лапоть и отнесу в церковь. Ты меня знаешь.

Тимоха побледнел и вылетел из горницы. В буквальном смысле вылетел, не касаясь пола босыми когтистыми ногами.

Николай тоже решил повременить с лечением.

– А что, это действительно домовой?

– Действительнее не бывает. Их сейчас гоняют везде, вот у меня и прячутся. И все при деле – кто молотобойцем в кузне подрабатывает, кто вот по хозяйству. Волхву мыть полы невместно.

Через неделю вынужденного безделья, заключавшегося в штудировании толстенных фолиантов из того самого сундука, Шмелёв окончательно озверел и попросил листок бумаги и карандаш. Домовые в доме есть, так вдруг и карандаш где завалялся?

– Зачем? – удивился кузнец. – Лучше запоминай, что я тебе читаю. И сам учись.

– Буквы непривычно написаны. Да и скучно. Вот скажи, на фиг мне знать родословную твоего князя до двенадцатого колена?

– Знание – сила!

– Я вчера того солдатика не знанием, а кулаком утихомиривал, – хмыкнул Николай, потирая ободранные костяшки.

– Не солдатика, а отрока княжьего, неуч, – укорил Серега. – Почто его свиньей обозвал?

– А нельзя было?

– Нельзя! – сурово отрезал волхв. – Собакой – еще куда ни шло. А лучше псом. Свиньей – не по чину, так только купца какого…

– Какие все нежные!

– Какие есть! Пока твердо все не заучишь – на улицу не пущу.

– Ладно, не больно-то и хотелось, – согласился Шмелёв. – Но бумагу-то дай.

– Бумаги у меня нет, ее из страны Син за большие деньги привозят. Могу предложить египетский папирус тьмутараканской выделки и гусиные перья местного производства. Пойдет?

– Давай, что уж с тобой поделать, – Коля подгреб к себе брошенный на стол свиток. – Вот посмотри, какая у меня идея появилась.

Серега внимательно следил за причудливым танцем пера и громадными кляксами, сие действо сопровождавшими.

– А, по-моему, это хрень, – заявил он после некоторого раздумья. – Конструкция сия работать не будет.

– Пушка ему не понравилась, – проворчал оскорбленный в лучших чувствах Николай. – У тебя среди золотарей связей нет?

– Так вот ты ее чем заряжать собрался! – восхитился волхв. – Хорошо придумано. Лезет, значит, злой половец на стену, а тут прямо в рожу благовония летят. Какой уж тут приступ…

– Ты лаптем не прикидывайся, мне селитра нужна. Знаешь, что это такое?

– Знаю, мне положено быть мудрым. И даже знаю, для чего нужна. Ты, Коля, не огорчайся, но первые огнестрелы у нас еще мой прадед лет сто назад испытывал.

– И чего?

– И ничего. Пыхтит, воняет и плюется на двадцать шагов. Срамота, одним словом. У меня в кузне до сих пор три штуки валяются. Все никак руки не дойдут на переплавку пустить.

– Подари, а?

– Зачем тебе?

– Сделаю порох, стрелять будем.

– Так у прадеда не получилось.

– Ну и что? Он экспериментатор, а у меня послезнание.

Серега пожал плечами:

– Как хочешь…

…Город тем временем жил своей собственной жизнью, не обращая внимания на странного пришельца из другого мира. Все так же весело шумел торг на широкой площади под кремлевскими стенами, так же горланили на десятках языков заморские купцы, прекрасно понимая друг друга без переводчиков. Вот в тихом закоулочке спокойно и беззлобно били ногами пойманного вора, а городская стража дожидалась, когда избитого жулика можно будет забрать и бросить в поруб.