Сергей Шкенёв - Отшельник

Это не историческая хроника, поэтому я оставляю за собой право вольно распоряжаться датами, событиями, действующими лицами, как существовавшими, так и выдуманными. География остаётся неизменной, с ней я ничего сотворить не смогу при всём моём желании. И традиционно – все действующие лица и события являются вымыслом автора, и случайные совпадения не несут злого умысла. Оставим их на совести автора.

Белый УАЗ «Патриот» с надписью «Полиция» на синей полосе переваливался по колдобинам когда-то асфальтированной дороги, отчего белобрысый сержант за рулём сначала ругался, а потом прикусил язык на очередной кочке и замолчал. И хуже всего, что через пару километров признаки цивилизации окончательно исчезнут, и до самой деревни пойдёт глинистая грунтовка с непросыхающими даже в жаркое лето лужами. Правда, Михалыч время от времени заваливает самые глубокие колеи вязанками ивовых прутьев, но это мало помогает. Да здесь вообще ничего не помогает! В прошлом году по личному распоряжению губернатора пригнали два десятка Камазов со щебёнкой, и где они сейчас?

С другой стороны, именно отсутствие дороги уберегает Любимовку от нашествия дачников, скупающих участки в радиусе трёхсот километров от Москвы. Полузаброшенная деревенька на берегу старицы Клязьмы очень даже привлекала внимание алчущих сельской идиллии горожан, но местная природа успешно сопротивлялась пришельцам, поглотив в течение последних трёх лет два крутых внедорожника. Да, их потом вытащили бульдозером, и по непроверенным слухам сумели отмыть от натёкшей в салон жидкой грязи, но желающих покататься по грунтовке стало значительно меньше.

Но Нивы с Уазиками проезжали в сухой сезон. Или зимой, когда по засыпанной снегом дороге пару раз пройдётся грейдер. Это ведь Михалыч прекрасно обойдётся без цивилизации, а вот этой самой цивилизации без Михалыча тяжело.

– Тащ полковник, а он и правда колдун? – белобрысый сержант выбрал более-менее ровный участок чтобы задать вопрос и не откусить себе язык.

– Врут, – коротко отмахнулся начальник областного ГИБДД полковник Северюгин. – За дорогой следи!

Так-то оно и ежу понятно, что любимовский отшельник если и не колдун, то в любом случае человек неоднозначный и подозрительный. Только сам полковник смешает с дерьмом любого, кто решит перейти от подозрений к действию, и даже сам губернатор прибежит с лопатой, чтобы закопать излишне любопытных или инициативных. Живёт себе и живёт в глухой деревне недалеко от Клязьмы военный пенсионер Андрей Михайлович Самарин, изредка выбираясь в Гороховец на потрёпанной Ниве, и никому он не мешает.

Места вокруг Любимовки благодатные, зверьё непуганое чуть ли не из окошка стрелять можно, пасека в полторы сотни семей как аэродром гудит… На жизнь Андрей Михайлович не жалуется и другим жить помогает. Иногда возвращает эту самую жизнь в самом прямом смысле.

Год назад Северюгин привёз сюда умирающую жену. Врачи с сожалением разводили руками и давали прогноз на три-четыре месяца, а Михалыч… А Михалыч сказал, чтобы полковник вернулся через неделю и привёз четыре тонны соли, шесть тонн строительной арматуры, да помог пристроить партию соболиных шкурок. Вот где Клязьма и где соболя?

Через неделю Северюгин собственноручно разгружал полноприводный Камаз, перетаскивая мешки с солью и железо в крытый лемехом сарай на краю участка, а выздоровевшая и даже помолодевшая супруга варила на летней кухне умопомрачительно пахнущий суп из свежих боровиков. А что такого? Эка невидаль, боровики… Пятнадцатого мая, ага…

Хотя чему удивляться, если у Михалыча среди зимы можно прикупить десяток свежеподстреленных диких уток или жирного перелётного гуся. Да-да, те самые благодатные места, что не располагают к излишнему любопытству. Кому, например, интересно, куда денутся в глухой деревне два десятка зеркал размером метр на метр двадцать, аккуратно сложенные в багажнике «Патриота»? В лесу развесит! А что, медведи – они тоже люди, и мало ли кому из них захочется полюбоваться на себя в большом зеркале.

Полковник засмеялся, а на удивлённый взгляд водителя прикрикнул:

– Опять на дорогу не смотришь!

Через двадцать минут, благополучно форсировав непросыхающие лужи, Уазик остановился у массивных дубовых ворот с кованными петлями, сделавшими бы честь любому средневековому замку.