Сергей Шкенёв - Отшельник

– Какие, к чёрту, гонококки? – возмутился Вадим. – Баба Поля с нами решила поехать.

– Охренел? – на этот раз возмутился Самарин. – Она на двадцать пять лет старше меня! Отбросит коньки по дороге, и что?

Кукушкин странно хрюкнул в телефон и сообщил:

– Дядя Андрей, вообще-то у меня громкая связь включена.

– Твою мать… Поднимайтесь, открываю.

Обижать мамашу Вадимкиной тёщи в планы Андрея Михайловича не входило. Хоть и видел он её в последний раз лет двадцать назад, но уже тогда эта старушенция показалась вздорной и злопамятной особой, страдающей от множества хронических болезней, и разговаривающая исключительно о них же. Оскорблённая бабка за четыре часа в машине мозг вынесет со стопроцентной гарантией. Вот кто за язык тянул, а?

Через несколько минут хлопнула заранее отпертая дверь в прихожей, и Самарин крикнул из кухни:

– Я здесь! Сейчас чайку на дорожку попьём, и в путь!

– От меня прячешься, Андрей Михайлович? – женский голос, нисколько не похожий на старческое шамканье, приближался. – Вылезай, бить не буду.

– Совсем даже не прячусь, – Самарин выглянул из кухни и широко открыл глаза. – Полина Дмитриевна, это точно ты?

Да уж, мама Вадимкиной тёщи никак не выглядела на свои девяносто с плюсом. Максимум на пятьдесят, а рядом с лысым и толстым Кукушкиным и того меньше.

– Нахрен твой чай, Андрюша! – бабушка Поля подхватила с пола самый большой рюкзак и скомандовала. – Всем на выход с вещами!

– Вадик, ты её клонировал? – спросил Андрей Михайлович у племянника. – На лицо вроде бы похожа, а остальное…

– Мы с тобой, Андрюша, на эту тему отдельно поговорим, – угрожающе улыбнулась Полина Дмитриевна, блеснув ровными и явно родными зубами. – А вообще-то это в Любимовке воздух такой целебный. Так что хватай сумки, старый пень, и на выход.

– Угу, – кивнул Самарин. – Только чайник выключу и газ перекрою.

– И воду тоже, – посоветовала вдогонку бабушка Поля. – Альцгеймер он такой… часто со склерозом вместе приходит.

– Нет у меня ни того, ни другого, – через пять минут огрызнулся Андрей Михайлович, взяв в руки тяжёлый яловый сапог.

– Может и есть, но ты про них не помнишь, – Полина Дмитриевна с определённой опаской покосилась на подошву сорок пятого размера и пошла на попятную. – Так-то да, молодой ты ещё для Альцгеймера, Андрюша.

Самарин возмущённо сопя намотал портянки и обулся. Притопнул, отчего задребезжали дверцы у шкафа, и предложил:

– Присядем на дорожку, если чаю не хотите?

– Не в космос улетаешь, – отказалась Полина Дмитриевна и открыла дверь. – Вперёд, нас ждут великие дела!

На лестнице Андрей Михайлович сунул племяннику связку ключей:

– Это запасные, пусть у тебя побудут на всякий случай.

– Бери, Вадик, – бросила через плечо идущая впереди бабушка Поля. – А Маринке я про них не скажу.

– Да я как-то… – попробовал отказаться Кукушкин.

– Не разочаровывай меня, Вадик.

– Тогда да… Но только для сохранности.

– Верю! – всё так же не оборачиваясь кивнула Полина Дмитриевна. – Но Маринке всё равно не стану говорить.

В Балашихе ожидаемо упёрлись в пробку. Вроде не канун выходных, а люди едут куда-то и едут, будто вся их жизнь заключается в вечном движении. Что им дома по ночам не сидится?

– Ремонт дороги чуть ли не до Новой Купавны, – пояснил Кукушкин, доставая из кармана пачку сигарет. – Желающие могут покурить свежего воздуха.

– А чего сразу через Носовихинское и Железку не поехал? – спросила устроившаяся на заднем сидении Полина Дмитриевна. Как раз за пробкой бы и выскочили.

– Да там вообще трындец, – Вадим махнул рукой и вышел из машины.

– А ты, Андрюша, бросил что ли?

– Нет, пока не бросил, но на частые перекуры здоровья уже не хватает. Так что стараюсь курить пореже.

– Ничего, там бросишь.

– На том свете, что ли? – пошутил Самарин.

– Тьфу на тебя, дурак старый, – обозлилась Полина Дмитриевна. – Говорила же, воздух в Любимовке целебный. Как пройдёшься по лесу, так не поверишь, несколько лет с плеч долой и болезни куда-то деваются. Я ведь, Андрюша, когда там домик купила, почитай двумя ногами в могиле стояла. Да по пояс. Вся медицинская энциклопедия окромя венерических заболеваний.

– Что ж так-то? Упущение.

– А вот это не твоего ума дело, Андрюша.

– Да я так, к слову просто пришлось, – извиняющимся тоном произнёс Самарин. – Но если воздух такой целебный, то что же деревня опустела? Разъехались или вымерли?

– И то и другое. Молодёжь уехала, старики поумирали. А почему на них воздух не действовал, я не знаю. Работали много, скорее всего. Работа жизнь сокращает больше курева, особенно когда работа через немогу.