Дмитрий Иванов - Артефакт

«Прислушивайтесь к сердцу…» – сказал старик. «Вот оно, мое сердце…» – с нахлынувшим трепетом осознал я и, отбросив последние сомнения, протянул девушке свой медальон.

Она приняла его, как принимают ребенка из рук повитухи, – бережно и светло… И еще один – третий – смиренно лег в ее ладонь – как нож ложится в ножны.

Девушка нанизала все три печати на шнурок и погрузила их в пламя свечи. Пламя тревожно заколебалось, разметав по комнате хоровод пляшущих теней. За окнами внезапно возник нарастающий шум дождя. Сверкнула вспышка молнии – где-то совсем поблизости, – и раскаты грома не заставили себя ждать. Пляшущие по стенам тени призывно изгибались в своем сбивчивом танце, но я не обращал на них внимания – я смотрел только на мерцающее пламя. Золото печатей почти слилось с ним, и я услышал тягучий звенящий гул, словно зовущий меня куда-то…

Телефон надрывался так, будто кто-то ему за это приплачивал… по выходным-то… Я прислонил трубку к уху, не открывая глаз: может, еще не стоило так напрягаться.

– Нашли мою машину, – как ни в чем не бывало, радостно сообщил мне Гельман: хоть глаз я и не открыл, но восьми еще точно не было. – …На стоянке, за городом… Целехонькая.

– Слушай, тебе это что, приснилось? – ворчливо поинтересовался я. – Или ты специально раннего утра дожидался, чтобы мне сообщить.

– Так… сегодня нашли, мне Женька и позвонил доложиться, – виновато пояснил Гельман. – А что? Ты спишь еще?

– На часы-то посмотри…

– Двенадцать…

Я все-таки открыл глаза, чтобы с фактами в руках опровергнуть такую неслыханную клевету, но на моих часах было семь минут первого.

– Ладно, извини, – сказал я, живо спустив ноги с кровати. – Тебя туда подбросить надо, что ли?

– Да нет… Женька и подбросит. Я так – радостью поделиться.

– А… Ну, тогда поздравляю. Обмывать-то в таких случаях принято?

– Я лучше обмою, – суеверно забеспокоился Гельман. – Вечерком позвоню.

Я повесил трубку и попытался сосредоточиться: в голове у меня сидела какая-то заноза по поводу Гельмана – кажется, я что-то еще хотел ему сказать и забыл…

Безмятежное лицо девушки с огромными пепельно-серыми глазами, колдующей над пламенем свечи, всплыло перед моим внутренним взором.

– Анима… – озадаченно пробормотал я, мучительно пытаясь вспомнить, откуда я вообще знаю это слово. Кажется, что-то такое было у Юнга…

Кадр за кадром, тяжело набирая обороты, маховик моего странного сна принялся раскручиваться вспять. Наконец я наткнулся и на образ Гельмана: растрепанный, отчаявшийся человек возле моего подъезда, с всклокоченным чубом и пистолетом в руке… от которого шарахаются в стороны прохожие…

Я невольно улыбнулся – так нелепо и даже забавно это выглядело… Но маховик крутился все быстрее и легче, набирая ход. И я уже наблюдал совсем другого Гельмана, который всерьез собирался поджаривать меня паяльной лампой… Ничего забавного в этом уже не было. Кошмар казался настолько насыщенным и ярким, что я даже немного забеспокоился, не отравился ли я чем-нибудь вчера. Да и не спал я еще никогда так долго… даже по выходным.

Машину Гельмана угнали в четверг. Сегодня была суббота – в общем-то, недолго искали…

Продолжая выуживать из пелены подсознания подробности кошмара, я отправился в душ. Девушку звали Юлия… или Ольга – вспомнил вдруг я, и постельная сцена, которых, похоже, было немало в моем сне, развернулась передо мной с необычайной экспрессией и детальностью… Я помнил даже картину на стене спальни: копия Клее, ядовитые цвета которой словно мироточили в багровых отблесках зарева за окнами. Интересно…

А вот кто такой этот «свирепый» Тимыч, хладнокровно отправляющий в ад моих конвоиров одного за другим? Не было у меня таких друзей… А жаль… Даже знакомых таких не было.

Я уже успел побриться, когда кто-то позвонил в дверь.

– Знакомься, это Оля, – сказал Кегля.

У меня вдруг перехватило дыхание. В смятении я взглянул на девушку, которая стояла рядом с ним, приветливо улыбаясь, и облегченно вздохнул: совершенно очевидно сон мой был не из «вещих», если, конечно, имена не были в этой жизни чем-то более значимым, чем их обладатели… Я узнал бы ее из тысячи, но это была не она.

– Проходите, – предупредительно распахнул я дверь.

– Одевайся, – категорично распорядился Виталик. – Я женюсь. Ты будешь моим шафером.

– Прямо сейчас?

– Послезавтра… – усмехнулся Кегля.

Я снова бросил взгляд на девушку: уж не слишком ли она была доверчивой для этого сукина сына.