Дмитрий Манасыпов - Охотник за головами

– Слухи о чем, Гедвига? – Гаенг, черноволосый близнец, явно заинтересовавшись, наклонился вперед. – Чего это напугались жирненькие горожане?

– Мясник, Гаенг, они называют его Мясником. Эти самые жирненькие горожане давно не ходят по своим улицам в одиночку. Бургомистр, возможно, самый разумный из всего совета, считает его буйнопомешанным психом, который может прятаться в катакомбах под островом. Этот город изрыт весь насквозь, как муравейник ходами. Ходы старые, выкопаны намного раньше города. Да и сами жители постарались, когда только начинали строиться. Мало ли какая дрянь могла там угнездиться? Бургомистр хочет, чтобы мы отыскали и уничтожили этого ублюдка. Они нашли меня два месяца назад, и все это время, пока я ждала вас, мне приходилось торчать здесь. Высовываясь только по ночам, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Кое-что увидела, пару раз, кажется, видела и самого Мясника, хотя, может, мне и показалось. Во всяком случае, я здесь и живая, хотя многим в Сеехавене уже не повезло. Вот такие дела… Захария, ты куда?

– Да пойду, понимаешь, отолью, а то больно уж пива много выпил.

– Бабочка, а ты, часом, чудодейственными грибочками не балуешься, а? – Вальдо серьезно посмотрел на женщину. – Нет, ты не подумай чего… но какой такой Мясник? То ли псих, то ли не поймешь что, да и еще обитающее где-то в норе под озером? Таких сказок уже давно не слышал, хотя живу на этом свете ой как долго по нашим с тобой меркам. Я не против тут порыскать, рубануть злодея как следует, да еще и заработать на этом. Но ведь сперва надо найти кого-то, кого можно рубануть! – Вальдо наклонился вперед, протягивая руку к кувшину с пивом, и тихо шепнул близнецам: – Быстро, за окном кто-то есть.

Гаук согласно кивнул, лениво потянулся, и резко откинулся назад, рванув на себя раму. Его брат, обернувшись и выхватив меч, уже стоял возле окна. Ксения, выхватившая ножи, стояла справа от него, подняв руку с ножом для броска. Все смотрели в открытое окно.

За окном вовсю гулял ветер, завывая на все голоса, которые только мог изобразить. И никого не было.

…Захария чувствовал себя просто отвратительно. Облегчившись, он уже собирался подняться по ступеням в кабак, но в этом ему помешала унция песка, зашитая в полотняный мешочек. Когда этот небольшой, в общем-то, вес, раскрученный на бечевке, попал ему аккуратно в затылок, у Лютого сразу подкосились ноги. В глазах потемнело, и он провалился в темноту. В себя Захария пришел в какой-то подворотне, в которую его небрежно впихнули два здоровенных лба, закутанных в плащи с капюшонами. От стены отделился еще один, такой же, только одноглазый тип, молча взявший Захарию за горло железной хваткой.

– Слышь, ошметок. – Здоровяк уничтожающе посмотрел на Лютого. – Тебя учили, что нельзя вести себя невежливо по отношению к другим, а? Ну, толкать их, пихать, сквернословить? На, получи…

Герман, довольно ухмыляющийся, доложил Грифу о выполнении задания. Захарию, который, к слову сказать, сопротивлялся ожесточенно, отметелили как следует. Сейчас он валялся в предбаннике, тихо покряхтывая и пытаясь угадать, все ли ребра треснули или через одно? Но все необходимое бородач изложил тому же Герману в простой и доступной форме.

Гриф покачал головой, поблагодарил командира своих сорвиголов, но не пожелал видеть бывшего агента, а продолжил выслушивать доклад Сертория, только вернувшегося с востока. Во время долгого монолога разведчика, который он изредка прерывал, чтобы задать вопрос на интересующую тему, Гриф взвешивал все, что его удивило. А удивляться было чему.

У Зеркала была одна интересная особенность, которой горожане очень гордились. В ясную и чистую ночь, когда на небе видны все звезды, озеро собирало на своих берегах целые толпы. Водный простор, раскинувшийся насколько хватало взгляда, слегка окутанный дымкой тумана, полностью оправдывал свое название. Перевернутый небесный купол, отражавшийся в нем, казался бесконечным. Редко кто не мог сказать, что-де стоишь не на твердой земле, а вроде бы паришь над ней, окруженный со всех сторон переливающимися диадемами созвездий. И если уж местные не до конца могли привыкнуть к такому чуду, то что говорить про приезжих? Чем и пользовались жители города, вовремя сообразившие, что на этом природном феномене можно неплохо заработать. И зарабатывали, сшибая звонкую монету за возможность полюбоваться на неземную красоту с выстроенных по берегу террас, расположенных у их собственных домов или вдоль узкой полоски небольшой набережной.