Виктория Гетто: Волк. Юность

Просыпаюсь уже глубокой ночью от выстрела. Какого… Снова вылетаю наружу – всё спокойно. Лишь Оника прячется на вершине башни, за зубцами. Уже не прячется. Спускается вниз, не спеша направляется на угол стены.

– Чего шумишь?

Девчонка машет рукой:

– Ничего такого, сьере граф. Тут тушурцы решили под покровом ночи своих разведчиков послать… Отпугнула.

– Убила?

Кивает.

– Зря. Лучше бы ранила. С ним у врагов хлопот больше.

Отрицательно мотает головой:

– Пробовала. Они их просто дорезают. Именно чтобы не возиться.

– Всё равно лучше не убивай сразу. Подумай, если каждый из них будет знать, что его именно дорежут свои, то с большой ли охотой такие будут рисковать?

– Ой… – Девчонка подносит ладошку ко рту. Совсем по-детски. Ну так она и есть ещё ребёнок. Пятнадцать лет всего. Зато за ней – уже три десятка мертвецов, пять лет диверсионной школы и третья кампания. Ветеран. Эх! Что за жизнь такая… мерзкая…

Иду досыпать. Ещё пару раз бухает длинный карабин. Затем наступает тишина. Просыпаюсь от запаха жареного мяса и горячей свежей натты. Вот черти, решили на завтрак не будить? Открываю глаза. На столе – котелок, пышущий паром, заботливо укутанный овчинным чехлом для сохранения тепла. Рядом – накрытая сверху чашкой большая глиняная кружка с наттой. Сладко потягиваюсь, затем встаю, умываюсь, сажусь есть. Вкусно…

На улице солнечно и, похоже, без ветра. Подхожу к узкому окошечку-бойнице – посты стоят. Все спокойны. Во дворе народ занимается повседневными делами: таскают воду, поскольку заливка ворот и дороги продолжается, тренируются, сидят группками и разговаривают о своих делах либо просто стоят на стене и смотрят в ту сторону, откуда должно прийти подкрепление. У кухни сидят обе пленницы. Знатная доса – в железном рабском ошейнике, наряду со своей бывшей служанкой скребёт котёл. Хе-хе… Марг хорошо усваивает уроки. Даже отсюда вижу здоровенный синяк на шее бывшей баронессы Тушурского королевства. Да, бедняжка. Не повезло тебе… А может, наоборот, повезло. Потому что ты, Ума, в отличие от многих и многих других своих ровесниц, уцелеешь. Может, даже найдёшь своё счастье… Думаешь, я не вижу, какие взгляды ты кидаешь в сторону Марга, когда думаешь, что он не видит тебя? Если ты не дура, а мне почему-то кажется, что это нет, то спесь из тебя вылетит быстро и ты вцепишься в юного барона как клещ и сделаешь всё, чтобы не упустить свой шанс…

– Сьере граф! Сьере граф! Большой, очень большой отряд со стороны Фиори! – встревоженный крик со стены.

Я смотрю на приближающуюся армаду в трубу, но толком ещё ничего не могу рассмотреть. Неизвестная армия приближается медленно, потому что с этой стороны, в отличие от Тушура, нет пробитой и наезженной дороги… Ближе к вечеру наконец армия втягивается в долину, расположенную перед началом серпантина, им остаётся пройти километров семь. Это минимум три часа такими темпами.

Внезапно в небо взмывают две ракеты. Красные. А потом лопается, разбрызгивая океан брызг в небе, жёлтая. Это наши. Наши! Дошли! Прорвались! Но… Почему их так много? Должно быть четыреста. А тут даже на глаз не меньше тысячи.

– Приготовиться к бою.

– Но, командир…

– Тебе не кажется, Марг, что их слишком много для четырёхсот?

Парень всматривается в долину, потому угрюмо качает головой:

– Слишком, пожалуй, самое подходящее слово, командир…

Вам когда-нибудь приходилось получать помилование в тот момент, когда ваша голова уже на плахе, воротник раздёрнут, а палач занёс топор? Примерно такое ощущение было у всех, когда к воротам со стороны Фиори, которые мы уже приготовились защищать, подъехали три всадника – Ролло, Дож и… моя матушка… На таком же здоровенном вороном жеребце, как у меня, в лёгких доспехах, с точной копией моего меча на боку и в шикарном меховом плаще. Валькирия, вот же…

Потом меня долго тискали в объятиях, целовали, били по плечам от избытка эмоций. Обозрели Ридо изнутри и снаружи, ну и наконец в крепость снизу потянулись воины… Четыре сотни двигавшихся на лошадях диверсантов. Три сотни тяжёлых пехотинцев, пять сотен добровольцев, стрелков из лука и арбалетов. Тоже, кстати, в полных доспехах. Крепкие мужчины вперемежку с молодыми девчонками. В Парде девицы стреляют ничуть не хуже, а то и лучше парней. Особенно из арбалетов… Ещё обоз: двадцать орудий крупного калибра, сорок четыре миномёта. Снарядов почти десять тысяч, около полутора сот тысяч патронов. Ну и еда, хотя мы с ней совсем не бедствовали, напалм, и много всяких пренеприятнейших для врага приспособлений вроде противопехотных мин и шариковых «лягушек», тех, что сначала выпрыгивают из-под земли, а потом на высоте пары метров рвутся, засыпая всё вокруг шрапнелью.