Виктор Дубчек - Капитан. Наследник империи

Ему хотелось выдать нечто глубокомысленное: например, пафосную фразу о высшей разумности матери-природы. Это прозвучало бы смешно – но, конечно, не было бы справедливым.

Мужчины Вишвы любили своих женщин именно такими – зелёненькими и зубастыми. Во-первых, никаких других они и не знали. Во-вторых, ежели настоящий мужчина захочет изменить свою женщину – к добру ли, к худу, но завсегда того и добьётся; к сурам эволюцию!..

А принцесса…

Принцесса-орк – что ж такого? Обыкновенное дело, если вдуматься. Тем более что Севати производила впечатление самое приятное. Так уж оно заведено у них, у клыкастеньких: если женщина хочет нравиться – она нравится.

Но, конечно, не настолько, чтоб ради этого стоило остаться в Варте.

И уж тем более – переходить дорогу Кави.

Вон он как на свою ненаглядную уставился. Аж в четыре глаза.

– Я не люблю её, – безнадёжным тоном поведал Кави-старший.

– Правильно, – согласился капитан, рассматривая инкрустацию на здоровенном серебряном кубке. – Кого должен любить эльф? Эльф должен любить…

– Я не люблю её!..

И добрый эльф заломил уши таким отчаянным жестом, что капитан отбросил шутейный тон.

– Дай угадаю, – сказал он доброму эльфу. – Эту ты не любишь. А любишь ты…

– Ту. Прежнюю Севати.

– Из будущего? Старую?

– Что делать?.. – простонал Кави, закрывая лицо дрожащими руками.

– Жить, – сказал Немец. – Держать стену. Оставить след. И приглядывать за мелким.

– Эээ… но неужели Варта недостаточно велика для тебя?

Немец потрогал подбородок – и всё-таки решился.

– Дай палочку. Ну, стило… – Он встряхнул песочницу, выравнивая поверхность. – Вот твоя Варта.

Он в несколько быстрых штрихов очертил контуры империи. Память на эти вещи у капитана была военная, профессиональная – Дурта согласно затряс шевелюрой.

– А вот Москва.

Он добавил неровный овал.

– Это твой мир? – заинтересованно прищурился мудрец.

– Это столица моего мира. Точнее, одной моей державы.

– А сама держава…

– В десять тысяч раз больше, – сказал Немец, разрушая робкую надежду мудреца, что речь идёт о своеобразном городе-государстве.

Дурта убито молчал.

– Вся твоя империя для меня, – безжалостно сказал капитан, – это поездка на метро. На одной конечной сел, на другой вышел, книжку захлопнул – вот и вся Варта.

– Великая Варта никогда не забудет того, кому обязана столь многим.

– Это кого?

– Тебя, капитан. Оставь свои шутки.

– О, голос-то какой командный. Горжусь тобой: сразу видно – император.

Всё ещё Содара грустновато улыбнулся.

– А чего вы все такие серьёзные? – спросил капитан, оглядывая друзей.

Кави-старший. Строгий, сосредоточенный. Влюблённый – по-настоящему безнадёжно.

Кави-мелкий. Как-то вдруг повзрослевший, но это только видимость – взрослеют не вдруг. Ещё не влюблённый – по-настоящему.

Дурта? Нет, всё-таки Думья. Столько всего ещё не сказано…

Содара. Почти Адинам, чуть было не оставшийся просто Содарой. Пустяки: крепче будет.

– Чего приуныли-то? – повторил капитан. – Я же не навсегда ухожу. Просто дел накопилось, то, сё. Планету приберу – и вернусь. Обязательно.

– А… честно-честно? – вздёрнул уши эльфёнок.

– Ты же знаешь, – улыбнулся Немец. – Я не предатель. Я иду, я живой, я один на земле. Хочешь, расскажу, что было дальше?

Подтянутый, представительный мужчина расположился в кресле так, чтобы скрыть свой рост. Виктор Михайлович прекрасно понимал, что не дело переводчику выходить на первый план. Особенно теперь, когда и самому хотелось стать как можно более незаметным – он испытывал страх.

У настоящих профессионалов и страхи обычно профессиональные. Нет, не ошибиться где-нибудь в грамматике – это было исключено по определению; скорее – опоздать с переводом, исказить оттенок смысла, недослышать или, напротив, уловить чуть больше положенного.

Но сегодня Виктор Михайлович испытывал страх совсем иного рода. Мастер слова затруднился бы с подбором точного определения; это чувство напоминало то, какое накатывает на ребёнка при первом осознании собственной небессмертности.

Напротив его «клиента» – переводчик предпочитал отстранённость в работе – в глубоком кресле возле камина уютно устроилась госпожа Маргарет Тэтчер, премьер-министр Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии.

Госпожа Тэтчер улыбалась многозначительно и плотоядно, немигающими влюблёнными глазами вперившись в собеседника. Так мог бы выглядеть флирт в исполнении паучихи.