Брайан Макклеллан - Кровавый поход

Они готовились разрушить и ее.

Если бы инспектор не был так испуган, он бы восхитился действиями Кларемонте. Этот человек приплыл с подкреплением и боеприпасами, произнес блестящую предвыборную речь, а теперь приступал к разрушению церквей Адопеста. Он воспользовался страхом горожан – страхом перед захватившей столицу бруданской армией – и перевернул все с ног на голову. Все испытали огромное облегчение оттого, что Кларемонте не собирается грабить город, и теперь он мог делать все, что только захочет.

Адамат ни в коей мере не был религиозным человеком, но сейчас ему хотелось рвануться к ближайшей церкви и защитить ее от иноземных солдат. Это были исторические памятники, иные насчитывали около тысячи лет! У него возникло ощущение, что любая попытка помешать солдатам будет означать смерть.

Шагов за сорок от него шлюпку Кларемонте уже вытащили на берег. Рикард спешил навстречу, его помощники и телохранители опасливо шли следом. Адамат окликнул друга, но тот не остановился.

Матрос помог Кларемонте перебраться через грязную прибрежную полосу к набережной.

По осанке Рикарда Адамат догадался, что тот собирался сделать какую-то глупость.

– Фель! Остановите его!

Но было уже поздно. Рикард размахнулся и ударил Кларемонте кулаком в нос, повалив на землю, словно мешок с картошкой.

Бруданские солдаты выросли перед ним, а Избранная подняла руку в перчатке, вытянув пальцы, словно собираясь вцепиться в Рикарда. У Адамата екнуло сердце.

Кларемонте поднялся и успокаивающе положил руку на плечо Избранной.

– Стойте! – произнес он, зажав нос двумя пальцами. – Не нужно насилия.

– Что за бездну вы здесь устроили? – воскликнул Рикард, снова поднимая руку, как будто для нового удара.

– Что я устроил? – переспросил Кларемонте, запрокинув голову, чтобы остановить кровь. – Я выдвинул свою кандидатуру на пост премьер-министра Адро. А вы, как я понимаю, Рикард Тумблар?

– Да, это я, – ледяным тоном ответил Рикард.

Бруданец протянул ему руку:

– Лорд Кларемонте. Счастлив познакомиться.

– Не разделяю вашего счастья, – буркнул Рикард.

– Что ж, очень жаль. – Кларемонте опустил руку. – Я рассчитывал, что мы станем друзьями!

– С чего вы взяли?

– Это ведь вы привели полгорода поприветствовать меня и послушать мою речь. Так обычно поступают друзья.

Улыбка Кларемонте сдвинулась набок – совсем чуть-чуть, но теперь она превратилась в зловещую усмешку. Его взгляд пробежал по Рикарду, Фель и другим руководителям союза, а затем остановился на Адамате. Уголки губ бруданца приподнялись, снова складываясь в улыбку.

– Я действительно должен поблагодарить вас за все это, – продолжил он, обращаясь к Рикарду. – С вашей помощью я завоевал сердца избирателей.

Придя в себя, Тамас ощутил знакомую тряску кареты.

Это не на шутку обеспокоило его. Где он находится? Кто управляет каретой? Где его солдаты?

Мгновенно вернулись воспоминания: о сражении возле Альватона, о найденном трупе Никслауса и попытке помешать взрыву тысяч фунтов пороха. Лежа на спине, Тамас открыл глаза и увидел потолок кареты. Снаружи светило солнце, стало быть, он пролежал в забытьи долго. Воздух был холодным и разреженным, и Тамаса снова охватила волна беспокойства. Уже началась зима? Неужели он не приходил в сознание несколько месяцев?

Руки не слушались. Справившись с новым приступом паники, фельдмаршал понял, что руки могут двигаться, но связаны так сильно, что ими трудно даже просто пошевелить. Значит, кезанцы взяли его в плен?

Первый человек, которого увидел Тамас, оказался совсем не тем, кого он ожидал. Это был деливец с кожей цвета эбенового дерева и тщательно завитыми седыми волосами. Он носил желтовато-зеленый деливский мундир без эполетов и знаков отличия. Деливец склонился над Тамасом, задумчиво его рассматривая.

– Прекрасно. Вот вы и очнулись. Врачи уже начинали опасаться, что вы пробудете без сознания неопределенно долго. Мы уже почти у перевала.

Тамас снова закрыл глаза. Возможно, его разум еще слишком затуманен, чтобы расслышать правильно. Кажется, этот деливец сказал «у перевала»?

– Кровавая бездна, да кто вы такой? – воскликнул Тамас.

Лицо деливца казалось знакомым, но давно забытым, словно когда-то замеченная картина над каминной доской или приятель из далекого детства. Кто-то из родственников Сабона? Нет, не похож.

Незнакомец кивнул:

– Я деливец.

– Я спросил, кто вы, а не откуда вы родом, проклятый тупица!