Михаил Катюричев - Эквилибрист. Путь долга [litres]

– Ниа, Ричард, конечно, почти твой жених, но это все равно неприлично! Кстати, ты на его предложение так и не ответила.

– Считай, что ответила, – лукаво улыбнулась девушка. – А с чего бы это ты вдруг вспомнил про приличия? Мне казалось, это слово тебе вообще незнакомо.

– Будешь издеваться над отцом – выдеру, – шутливо пообещал я. – И не посмотрю, что уже невеста.

– Выдери, – неожиданно серьезно кивнула дочь. – Только вернись, ладно?

– Когда это я не возвращался? – дергаю ее за локон.

– Иногда тебя приносили. – Улыбка вымученная, но даже такая – это уже хорошо.

– Вот именно, сэр! Кто-то должен вытащить вас с поля боя в случае чего! А то опять выложитесь, как там, с горцами!

– Сейнар, твоя задача – обеспечить безопасность присутствующих! Ты понял приказ? Выполняй!

На этом все. Пойду попрощаюсь с хозяевами.

– Сэр Кат, вот и вы! – Хозяин обнаружился в малой гостиной. – Я передал ваши извинения Гюнтеру. К сожалению, сейчас я не могу послать с вами людей, но отправлю гонца…

– Сэр Дитрих, – прерываю его и подхожу почти вплотную, понижая голос, – если ваш план удастся, обещайте, что позаботитесь о детях и Тин.

На лице маршала даже мускул не дрогнул.

– Конечно, сделаю, что смогу. Леди Тианамирея все еще является вашей супругой?

– Разве я заявлял обратное? И еще: Ниаминаи должна выйти замуж исключительно по собственному желанию, а Александр… Александр! Ты куда полез?

Шустрый наследник уже вскарабкался на стул и потянул ручки к стоящим на столе фигурам альбака.

– Ты знаешь, что это такое? – с интересом посмотрел на малыша Дитрих.

– Это «кр-р-райс»! – Сашка только недавно научился выговаривать эту букву и страшно гордился.

– И ты знаешь, как он ходит? – Взгляд маршала потеплел.

– Он не ходит, он прыгает! Вот так: ап! Ап! Ап! Р-р-р.

– На удивление смышленый ребенок! – восхитился маршал. – Сколько ему? Всего четыре? И он действительно умеет играть в альбак?

На столе «крайс» догрызал неудачливого «пехотинца».

– Половину набора мне расколотил, пришлось научить, – пытаюсь скрыть законную отцовскую гордость за суровостью тона.

– Пожалуй, нам найдется о чем побеседовать с этим юным сеньором. – Сэр Дитрих снова улыбнулся, но тут же стал серьезным. – Я позабочусь о них, мэтр, что бы ни случилось. Даю слово.

Кошмар танцевал, перемешивая свежий, только выпавший снег с серой январской грязью, нервно встряхивал головой и косил на меня лиловым глазом. Чувствует. Да даже Ниа почувствовала что-то. «Папа, в чем дело? Ты слишком нервничаешь». Папа не нервничает – он в ярости. Потому что сигнала было два. Потому что он уже десять минут заставляет дайхора топтаться на перекрестке, хотя даже вспоминать не должен о той, которую… которая уже никто и звать никак. И какое ему, к черту, дело до этой нелюди? Добить разве что. Невозможно сравнивать долг перед вассалами, долг перед государством и эту… Прах и пепел! Да пошло оно все к черту! Рывком поводьев разворачиваю Кошмара на юг. Замок какое-то время удержат и без меня. Привычная дрожь во время перехода, пыль из-под копыт ездового монстра – дорога каждая минута.

В замке тай-Валентайнов царят ужас и паника. На бегу поприветствовав леди, рвусь наверх, краем глаза отмечая следы крови на лестнице. Похоже, мясорубка тут была знатная. Старый барон только и может прошептать трясущимися губами: «Д-демон». Растолкав толпу, врываюсь в комнату, чуть не споткнувшись об обломки двери. Кровь на полу, на стенах, перевернутая мебель и тело в черно-синем мундире. Горло разорвано, на груди – окровавленные лохмотья, но пальцы сжимают обломок меча. Присев рядом, закрываю мертвецу глаза. Здесь нет такой традиции, но… Прости, Тео, ты выполнил свой долг до конца. Спасибо. Не твоя вина, что противник оказался сильнее.

Поймав в холле капитана гарнизона – единственного, кажется, человека, который пытался хоть как-то организовать перепуганных людей, выяснил подробности и внешний вид демона. Что ж, трехруких монстров, похожих на ящерицу, я знаю немного, да и описание человеческого облика совпадает. Приехал Эрмонд Дайрен, как и полагается приличному человеку, в карете. Это обратно он уже прорывался, сменив облик.

Бородач еще пытался рассказать какие-то подробности, но я отмахнулся. Тень уже взяла след, а остальное значения не имеет.

Придя в сознание, Тин не сразу поняла, где она – темно, трясет, саднит шишка на затылке. Последнее воспоминание – падающий Тео и смазанный силуэт рахуден. Гер-рахун – опасные противники, даже будь ты на пике силы, а уж сейчас, на последнем месяце, когда весь огонь… Огонь! Вот что не давало покоя, свербя где-то на краю сознания! Ненавистные серебристые браслеты перекрыли доступ силы. Жар выходил наружу, но не пополнялся, резервы организма таяли. Тин замерла от ужаса, лихорадочно пытаясь вспомнить уроки из полузабытого детства, создать хоть какой-то «кокон», и гнала, гнала все силы туда, где потоки силы питали новую жизнь. Поудобнее устроив огромный живот, стараясь не обращать внимания на тряску и ледяной холод браслетов, Тиана перенаправляла внутренние потоки, погружаясь в транс, оставляя лишь самый минимум, отдавая все детям, чтобы продержаться еще немного, еще день, еще час.