Алексей Фомичев - Меньшее зло

Из схрона медленно вылезал человек в камуфлированной форме, усеянной лоскутками зеленого, темно-зеленого и черного цветов, в маске, скрывавшей лицо. Отползя на пару метров, человек подцепил край маски и одним движением снял ее, подставив солнцу ненормально бледное лицо, покрытое каплями пота. Жадно вдохнув воздух, он обернулся и прошептал:

– Выходим.

Следом за первым из схрона вылезли еще четыре человека. С оружием, в легких бронежилетах с сумками под магазины и гранаты. Они быстро поснимали маски и часто задышали, вентилируя легкие.

Почти час вся пятерка лежала в схроне, укрытая изолирующей накидкой, которая не пропускала теплового излучения. Мало того, каждый из пятерки был затянут в специальную оболочку, которая удерживала запахи. Дышать в таком коконе было практически невозможно, поэтому все использовали кислородные маски.

Такая маскировка позволяла с высокой степенью надежности скрыться от вражеской аппаратуры, но при этом действовала как парилка. Все пятеро изрядно вспотели, не помогала даже специальная мазь, заранее втертая в тело.

– Они в километре от нас, — сказал первый. — Идут сюда.

– Принимаем бой? — спросил второй.

– Да. Пропустим и ударим в спину. Они как раз упрутся в отделения Типа и Глау. Поднимайте остальных.

Сидевший у схрона солдат пополз к центру оврага, где ждали еще пять человек.

Две пятерки составляли отделение легкого взвода датлайской пехотной роты. Их подразделение вело разведку на подступах к найденному городу.

Полученный недавно приказ требовал вступить в бой с силами противника, обозначить присутствие и отойти на заранее оборудованные позиций, где и держать оборону. По данным штаба, равитанцы могли атаковать силами до двух рот, так что оборона должна была выдержать.

Командир взвода «атс», обследовав этот край леса, пришел к выводу, что система оврагов — наиболее подходящее для маневренного боя место, и приказал оборудовать здесь несколько схронов. Сейчас подходило время схватки.

В оптический прицел ручного пулемета была хорошо видна широкая спина равитанского пехотинца. Она выглядела почти квадратной из-за бронежилета. Прицел чуть приподнялся, захватывая скрытую накидкой шею и немного сплюснутый с боков шар шлема. Хорошая мишень.

С дистанции четыреста метров пуля ручного пулемета гарантированно пробивала шлем и тыльную часть бронежилета, где пластины были довольно тонкими.

Пулеметчик бесшумно выдохнул, приник глазом к оптике и начал выбирать свободный ход спускового крючка. Командир отделения дал ему право первого выстрела. И пулеметчик выбрал в качестве первых жертв три рослые широкоплечие фигуры, что шли с правого фланга равитанской секции. Их он срежет одной очередью. А дальше как выйдет...

Палец утопил спусковой крючок почти до предела и теперь достаточно малейшего усилия, чтобы прозвучали выстрелы. Пулеметчик помедлил еще миг и дожал на крючок...

Длинную очередь мы расслышали, когда выходили к изгибу лесной речки. Тут же закричали сразу несколько человек, явно раненых, ибо так голосить могут только они.

Звук еще висел в воздухе, а мы уже присели за ближайшие деревья, выставив стволы в разные стороны, и сканировали глазами обстановку. Если соседнее отделение попало в засаду, то не исключено, что и мы на мушке.

Наемники замерли на месте, будто пригвожденные к месту. Внезапность сыграла свою шутку, и непривычные к таким условиям солдаты на миг растерялись.

– Секция! — заорал Блантек. — Замерли!

Сержант стоял позади нас, не спеша падать. Опытный вояка сразу определил место, откуда стреляли, и успел оценить обстановку.

– Поворачиваем! Табер, Грохэм — вперед. Увидите врага, не стреляйте, дайте знать. Остальные цепью за ними. Всем включить связь.

Блантек бросил в микрофон несколько слов — явно докладывал лейтенанту о столкновении, — потом махнул рукой, и секция дружно свернула налево. До места боя было метров семьсот, и, если ничего не произойдет, мы через несколько минут будем там. Бежать не имело смысла, могли с разгону налететь на огонь.

– Шевалган, Торпер, Канн, — окликнул нас сержант. — Вы идете рядом со мной. Быть готовым открыть огонь.

– Есть, — буркнул я, бросая на парней быстрый взгляд. Глазастый сержант наверняка отметил нашу реакцию на стрельбу и сообразил, что мы менее других подвержены растерянности и замешательству. Значит, таких надо держать рядом. Вот и первый прокол.

К месту боя уже летели два цуфагера. Нам были хорошо видны обе машины, что с высоты полкилометра поливали огнем спаренной пушки позиции противника.