Глен Кук - Теневая Линия. Ловцы звёзд. Звёздный Рубеж

Еще один переход без происшествий. Добравшись до края Теневой Линии, он тут же дал сообщение Блейку, чтобы тень отключили, а потом заглушил мотор и устроил себе небольшой отдых.

— Ну что, опять пронесло, старый ты сукин сын, — пробормотал он самому себе, откинувшись в кресле и закрыв глаза.

Теперь ему предстояло как следует обмозговать предстоящий бросок.

Шторм убрал кларнет в футляр. Потом обернулся к диковинной твари, усевшейся на письменный стол, и медленно наклонился вперед, пока не коснулся лбом ее лба.

Он был осторожен. Вороноящер может ластиться, как щенок, и вдруг превратиться в пучок когтистой злобы. Перепады настроения были у них мгновенными.

На Шторма его «птички» еще ни разу не нападали. Так же, как его ни разу не предавали соратники — хотя их преданность подвергалась тяжелым испытаниям.

Шторм когда-то тщательно сопоставил пользу от вороноящеров с их непредсказуемостью и решил рискнуть.

Вороноящер фотографически запоминал обстановку, эта память сохранялась в течение часа и была доступна телепатическому чтению. Способность к запоминанию и телепатии развилась у этих животных от жизни в тени.

Вороноящеры постоянно рыскали по Крепости, а люди Шторма, не догадываясь об их способностях, от них не скрывались. В результате эти твари информировали Шторма гораздо лучше, чем любая система «жучков».

Он завел их во время встречи с Ричардом Хоксбладом на Сломанных Крыльях. С тех пор люди Шторма относились к его всеведению чуть ли не с суеверным ужасом. Он же всячески подогревал эти настроения. Легион был продолжением его самого, его волей в действии. Шторм хотел, чтобы легион вел себя как часть его.

И все равно некоторые из его людей не могли удержаться от поступков, делающих присутствие ящериц необходимым.

Он никогда не боялся прямого предательства. Соратники были обязаны Шторму своими жизнями. Их абсолютная преданность доходила до фанатизма. Но они имели привычку действовать по собственной инициативе ему во благо.

За два столетия он уже смирился с извращенностью человеческой природы. Каждый человек мыслил себя последней инстанцией в деле управления вселенной. Таковы неизбежные последствия антропоидной эволюции.

Шторм всегда терпеливо их поправлял. Он не был вспыльчивым. Легкий намек на недовольство, как он обнаружил, бывал гораздо действеннее, чем самый гневный разнос.

Шторм подключился к мозгу вороноящера, и ему в память хлынули образы и разговоры. В этом вихре он выбрал отдельные интересные для него фрагменты.

— Ах ты черт! Они опять за свое!

Он это подозревал. Знакомые признаки. Сыновья его, Бенджамен, Гомер и Люцифер, вечно устраивали какую-то закулисную возню, стараясь уберечь старика от его собственной глупости. И когда они только поумнеют? Ну почему они не такие, как Терстон, его старший? Этот звезд с неба не хватает, но зато делает, что отец говорит.

А лучше были бы они такими, как Масато, его младший. Маус — не просто талантлив, он еще и все понимает. Может быть, лучший в семье.

Сегодня мальчики пытаются совладать с его самой большой — как им видится — слабостью. В самые горькие минуты жизни он даже бывал готов уступить им. Жизнь его стала бы безопаснее, спокойнее и богаче, относись он более прагматично к Майклу Ди.

— Ах, Майкл, Майкл. Враги больше годятся мне в братья, чем ты.

Шторм выдвинул ящик стола и нажал кнопку. Сигнал вызова облетел Железную Крепость. Ожидая ответа от Кассия, он вернулся к кларнету и «Чужаку».

— Полковник у себя? — спросил Маус у ординарца, заходя в кабинет Вальтерса.

— Да, сэр. Вам необходимо его видеть?

— Если он не очень занят.

— Масато Шторм хочет вас видеть, полковник, — сказал ординарец по селектору. А потом обратился к Маусу: — Входите, сэр.

Маус прошел в спартански обставленную комнату, служившую Тадеушу Иммануилу Вальтерсу и официальным кабинетом, и местом отдыха. Она выглядела настолько же пустой, насколько кабинет его отца — захламленным.

Полковник стоял на коленях возле стола и наблюдал за маленьким пластиковым самосвалом, движущимся по пластиковым рельсам. Выгрузившись, игрушечный самосвал возвращался в исходное положение, путем нескольких сложных операций накладывал себе в кузов кусочки мрамора и снова Управлялся в путь. Полковник же с помощью крошечной отвертки пытался отрегулировать его подъемный кран. Два куска мрамора застряли при выгрузке.